Ельцин Центр

«Карабахский призыв» — страница 3А

«<…> Хотя после скандала в Техническом университете, где студентов забирали на фронт прямо с лекций, президент Эльчибей запретил такого рода «призыв», самодеятельность милиции продолжается. Дополнительные полномочия, полученные МВД, превратились в еще один источник дохода. <…>

Основной поставщик «пушечного мяса» — азербайджанцы, бежавшие в свое время из Армении. Отсутствие связей и, как правило, работы лишает их возможности избежать «мобилизации». <…>

Наконец, у власти утвердился Народный фронт, который вывел республику из СНГ. Поражение под Кельбаджаром могло поставить точку в карьере Эльчибея. Тем более что недовольство национал-демократами, обещавшими закончить войну с Арменией, начать приватизацию и ввести частную собственность, достигло пика. Вместо обещанного — только рост цен и расправы с политическими противниками. <…>

Можно смело прогнозировать, что неизбежное теперь азербайджанское контрнаступление не обойдется без российской поддержки. (Возможно, она выразится в том, что Центральный банк России разморозит счета Азербайджанской республики на 30 миллиардов рублей). Россия по-прежнему, по-советски надеется сохранить роль арбитра в споре «младших братьев». И как показывают события, эта роль ей удается: Баку уже красноречиво дал понять, что не исключает возможности вступления республики в СНГ. <…>».

«Топливо дешевеет повсюду…» — страница 3А

«Два месяца назад в Армении неожиданно стало дешеветь горючее. Несмотря на продолжающуюся блокаду, сегодня цена литра бензина упала, по сравнению с концом прошлого года, в два. <…>

Власти Армении отрицают какое-либо увеличение за последнее время поставок российских нефтепродуктов. <…>

Вопрос об объемах поставок из России в Армению горючего (и наличии тенденций к увеличению или, наоборот, сокращению в последние месяцы) повергал московских чиновников в агрессивное состояние: «Никакой информации вы не получите. Мы не имеем права давать информацию о лицензиях». <…>

Однако бензин подешевел не только в Армении. По данным из Грузии, в этой республике его цена упала до 150 рублей за литр, и топливо появилось в больших количествах. Причина — резко возросли, вопреки официальной версии, поставки российских нефтепродуктов через Батуми в Армению. <…>».

«Кому на руку торговля с рук» — страница 4А

«В нарушение постановления мэра Москвы Юрия Лужкова уличная торговля в Москве активно продолжается. <…>

Возле станций метро и в других оживленных местах города неорганизованная уличная торговля тоже постепенно возобновилась, несмотря на наличие многочисленных киосков и спецприлавков. Милиция, для вида попугивая продавцов и покупателей, на деле, как правило, не препятствует их контактам. <…>

Поначалу уличные торговцы, никем не преследуемые, беспрепятственно занимались своим делом. Затем, как положено, появились молодые люди с короткими стрижками в кожаных куртках и слаксах. Они объяснили, что будут охранять торгующих и брать за это деньгами и продуктами. <…>

Милиционеры, по их словам, повели себя совершенно по той же схеме, что и их предшественники. Некоторое совсем непродолжительное время они честно охраняли торговцев. А потом начали собирать с них дань. Это, собственно, продолжается и сейчас. <…>».

«Коммунисты бросили пробный камень» — страница 5А

«В МГУ возродилась партячейка. Теперь под именем «территориально-профессиональной организации» — КП РФ (зюгановцы). Правда, многие партийцы так и не знают, в чем их политические расхождения с другими обломками КПСС. <…>

В парторганизацию может вступить любой — от математика до юриста, не говоря уже о жителях района.

В МГУ около 400 коммунистов, согласившихся платить взносы, — 1 процент от зарплаты. Отсеялись те, кто не хотел отдавать партии свои кровные. <…>

Потихоньку налаживаются старые связи: в первую очередь коммунисты идут к бывшим товарищам, в профкомы… Как и прежде, организация МГУ — неплохой трамплин для партийной карьеры. <…>

Есть у коммунистов заветная мечта — получить в МГУ помещения. Но не как прежде, а в аренду (вроде бы законно?). <…>».

«Грузия и Россия не должны воевать» / Эдуард Шеварднадзе, председатель парламента Республики Грузия — глава государства — страница 7А

«Сочи завершились переговоры между делегациями России и Грузии. Их возглавили министр обороны Павел Грачев и премьер-министр Тенгиз Сигуа. Инициатива именно такой встречи принадлежала российской стороне. Мы согласились, потому что любые переговоры полезны с точки зрения выработки подходов к решению накопившихся проблем. Но для окончательного определения того, какими же будут российско-грузинские отношения, безусловно, понадобится встреча на высшем уровне.

Я готов — и не раз публично заявлял об этом — встретиться с президентом Ельциным. В Москве, Тбилиси, в любом другом городе. Понимаю, что у Президента России много внутригосударственных трудностей. Но уверен: не наладив нормальные отношения между нашими государствами в целом, трудно рассчитывать на урегулирование конкретных конфликтов. <…>

Ни грузинское, ни российское правительство не могло быть заинтересованным в развязывании конфликта. <…>

На самом деле именно «в центре», в российском Верховном Совете санкционируется прямое вмешательство в дела суверенной Грузии.

Неоднократно российским парламентом принимались резолюции, оскорбляющие грузинское государство и каждого его гражданина. <…>

Если и дальше вести обсуждение в таком тоне, то вряд ли мы добьемся прекращения кровопролития и урегулирования конфликта. Единственный конструктивный путь — путь диалога. <…>

Если Россия хочет сохранить за собой миссию посредника, она не должна становиться одной из конфликтующих сторон. Пока же все российские действия ведут лишь к обострению ситуации в Абхазии. Абхазский конфликт активно используется как предлог для торможения развития русско-грузинских отношений. <…>».

«В Москву, на белом коне» — страница 8А, 9А

«<…> Цитаты из выступлений Валентина Федорова в разные периоды его трехлетнего пребывания на посту руководителя Сахалинской области не требуют особого комментария. Добавить можно лишь одно: состоявшаяся недавно сессия областного Совета народных депутатов положила конец карьере губернатора Сахалина и Курил. Решение это поддержали многие сахалинцы и курильчане, приславшие в адрес сессии и в средства массовой информации письма и телеграммы с требованием отставки губернатора. <…>

Итог деятельности «губернатора» и его команды обескураживает даже специалистов: какую отрасль ни возьми — развал и разлад. Особенно тяжкими были последние годы для рыбной, лесной, нефтедобывающей, бумажной, угольной промышленности, то есть тех, которые всегда являлись основой экономики области.

В руинах островное сельское хозяйство. <…>

Нет смысла сейчас анализировать экономическую политику губернатора Федорова, делать это нужно было раньше и, в первую очередь, местным специалистам, депутатам областного совета. И все же есть смысл отметить, какие приоритеты выбрал губернатор, отказавшись от идеи свободной экономической зоны.

Самым главным делом для него стало распределение квот, лицензий и лимитов на рыбоморепродукты. <…>

В результате доход Сахалина от широкомасштабного экспорта рыбопродукции, от множества валютных сделок равен нулю. Мизерные, несоизмеримые суммы поступили в бюджет от вывоза леса, бумаги, других ресурсов. <…>

Пусть запоздало, но, все же спохватившись, сессия не согласилась с назначением Валентина Федорова главой администрации Сахалинской области.

Президент РФ предложил депутатам без выборов, согласовать новую кандидатуру на руководящий пост. Неожиданно для многих на этот раз он выдвинул Евгения Красноярова, генерального директора действующего на Сахалине российско-японского СП «Пиленга Годо». Согласование состоялось. <…>».

«Орловский феномен» — страница 8А, 9А

Подзаголовок — «В Орле на выборах главы администрации победил бывший секретарь ЦК КПСС Егор Строев»

«Предвыборная кампания в Орле проходила без особой помпы. Практически не видно было листовок и агитационных плакатов, не наблюдалось особого ажиотажа и в местной прессе. Даже кандидатов набралось всего четверо в отличие от соседних областей, где их число доходило до полутора десятков. А борьбы не получилось, потому что ее исход стал ясен задолго до выборов. По всем опросам общественного мнения впереди с большим отрывом шел директор НИИ селекции плодовых культур Егор Строев. <…>

Строев почти всю жизнь проработал в области, пройдя путь от колхозного бригадира до первого секретаря обкома. Особый упор делал на аграрный сектор. При нем в области активно внедрялась аренда, стабильно росло производство сельхозпродукции, на селе велось активное строительство. Впервые с незапамятных времен начался рост сельского населения области. Все это хорошо помнят. <…>

Второй опорой Строева стала поддержка местной номенклатуры, в большинстве своем хорошо знавшей кандидата по совместной работе.

Ну, а третий фактор — общая для России экономическая ситуация, которая привела к разочарованию в демократическом движении. <…>

Сам победитель довольно осторожен в оценках. Тем не менее заявил, что гайдаровскую реформу не приемлет. Считает себя сторонником эволюционного пути: «Распродать Россию мы всегда успеем. Найти бы ее потом». Выступает за многоукладную экономику с сильным государственным регулированием. <…>

И действительно, вряд ли случайно по всем шести российским областям в явных фаворитах при очень грамотной рекламной кампании шли работники старой номенклатуры и в грех они победили. <…>».

«Марафон в отсутствие стайеров» — страница 9А

«Сезон весенних политических работ — в самом разгаре. <…>

В рекордно сжатые сроки противоборствующие стороны создали «сильные исполнительные вертикали», и те развернули революционную агитацию. Президентская сторона опирается на общественные комитеты поддержки Ельцина, тесно связанные с местной исполнительной властью. Оппоненты президента делают ставку на Советы. <…>

Газеты вместо сообщений о весенней вывозке навоза на поля Кубанщины печатают нетрадиционные «вести с мест» и исключительно под рубрикой «Референдум». <…>

Сторонники президента насмерть сошлись в бою с его противниками. В ход идут вольные политические определения. Противник Ельцина — значит, враг демократии, рынка, свободы совести, слова, митингов и собраний. Противник советской власти — соответственно — враг Российского государства, простого народа с его «чаяниями и заботами», пособник западных спецслужб и мирового капитала… Кто не с нами, тот против нас и светлого будущего в целом. <…>

Но если референдум не более чем очередной раунд в борьбе разных сил, стоит ли ввергать общество в политический стресс?

Стоит или не стоит? Увы, этот вопрос для современной российской политики, как правило, почти не имеет смысла. <…>».

«Поддержим президента пирожками» — страница 9А

Подзаголовок — «Частный капитал не рассчитывает на дивиденды от референдума»

«Если революционно настроенные шахтерские массы «всегда готовы», и в любой ситуации поддержат Бориса Ельцина, то с предпринимателями все не так просто. В отличие от пролетариата частный капитал платоническим заверениям в любви не верит. <…>

Уже появились сообщения в печати о том, что в различных регионах создаются фонды поддержки президента в предстоящем референдуме. <…>

Можно порадоваться за президента, что не только в Североуральске пролетариат и частный капитал сомкнулись в единодушном порыве. <…>

Однако следует внести весьма существенное уточнение: угольщики — это госсектор, дотируемый государством. А предприниматели — частный капитал — куда осторожнее. <…>

«Предпринимательская инициатива» совместно с блоком «Обновление» объявили о созыве собственного съезда предпринимателей и представителей директорского корпуса 16—17 апреля в Москве. Их беспокоит, что на фоне противоборства различных ветвей власти и политических группировок продолжаются дезинтеграция России, разрушение экономических связей, сворачивание производства. Заметных сдвигов в реформаторской деятельности не происходит. В этой ситуации предприниматели решили пойти на контакт с директорским корпусом, с прогрессивными его представителями, которые готовы к эволюционному реформированию экономики. <…>».

«Броневик на запасном пути» — страница 10А

«На прошедшем в минувшую пятницу совещании депутатов местных Советов глава Верховного Совета Руслан Хасбулатов призвал коллег «сделать все необходимое» для обеспечения референдума. Но, по замечанию спикера, всех проблем референдум не решит. И значит, десятый съезд, который может состояться во второй декаде мая либо в начале июня, имеет все шансы стать политическим рингом для последнего и решительного боя. <…>

Аналитики из соревнующихся команд намекают на то, что единственный шанс для мирного завершения конфликта — полная юридическая победа президента на референдуме. В этом случае он, пускай и не без депутатского сопротивления, может рассчитывать и на успех перевыборов, и на принятие новой конституции. Надежд на такой исход, однако, немного.

Во всех остальных случаях оппозиция на съезде, без сомнения, будет стремиться использовать любую возможность для проведения кадровых замен в высшем руководстве и полного подчинения правительства парламенту. <…>

Пока же Руцкой должен будет предложить кандидатуру премьер-министра, и здесь возможны варианты. <…>

В ситуации успешного президентского импичмента стратегически важной должна стать линия поведения руководителей силовых структур. Однако, по оценкам экспертов, «силовые» министры вполне преданы президенту и им контролируются. Этого нельзя с уверенностью сказать о генералитете и структурах, на которые влияют Руцкой и секретарь Совета безопасности Юрий Скоков. <…>

Однако импичмент может и не состояться, как не состоялся на прошлом съезде. Тогда ситуация в лучшем случае законсервируется и, по мнению тех же президентских аналитиков, только отсрочит решение проблемы. <…>

Понятно, что деятельность противников президента активизируется главным образом после референдума. Президентская же сторона должна будет предпринять энергичные действия как перед 25 апреля, так и после. Можно не ожидать сюрпризов от президента, если его команда по социологическим и прочим замерам спрогнозирует юридическую или хотя бы моральную победу. Если она в этом не будет уверена, возможны новые повороты событий. <…>».

«Московский тупик» — страница 12А

«Формально развернувшийся в Мордовской Советской Социалистической Республике конфликт — это противостояние местного президента и местного парламента. <…>

Первым на помощь президенту Гуслянникову прибыл народный депутат Филиппов. Днем позже примчалась пожарная команда Сергея Шахрая. Последний в течение ночи помогал растерявшемуся главе республики составлять ходатайство в Конституционный суд РФ. В своем коротком выступлении на сессии 8 апреля Сергей Шахрай охарактеризовал действия Мордовии как неконституционные. В тот же день Борис Ельцин издал Указ №430 «Об обеспечении системы исполнительной власти на территории Мордовской ССР». Согласно указу до разрешения в установленном порядке вопроса о конституционности решения ВС МССР об упразднении поста президента МССР, он продолжает исполнять свои обязанности в соответствии с Законом МССР «Об учреждении поста президента МССР». (В ВС Мордовии об этом законе просто забыли, иначе его бы давно подвергли ревизии). Однако парламент Мордовии указ проигнорировал и начал формирование параллельного правительства. <…>

Решение вопроса «Кто виноват?» переходит в Мордовии в практическую плоскость. Парламент Мордовии вопреки местной конституции отставляет президента. Тот отвечает взаимностью и в нарушение Закона о референдуме пытается включить в него свои вопросы за две недели до его проведения. Вице-президент вполне серьезно говорит о ЧП, ввести которое на территории республики в составе федерации можно лишь с согласия ВС РФ. Однако не приходится сомневаться, что своих мордовских коллег российские депутаты в обиду не дадут. <…>».

«Компромиссы по-флотски» — страница 9А

«<…> Судя по недавнему заявлению в прессе командующего ВМС Украины контр-адмирала Бориса Кожина, в будущем году флот, получив еще 6 кораблей, «от катера до ракетного крейсера», даст больше пищи для разговоров. А всего в его состав войдет до 100 кораблей при сорока тысячах личного состава. <…>

А пока вновь обострилась проблема раздела Черноморского флота. Период спокойствия длился 4 месяца после назначения нового командующего вице-адмирала Эдуарда Балтина. Сейчас, по слухам, после передачи судами ЧФ горючего российским войскам в Абхазии, Балтин доверием Киева больше не пользуется. <…>

И обращение союза офицеров Украины к Верховному Совету с просьбой пересмотреть Ялтинское соглашение, и заявление министра обороны Морозова о намерении добиваться вывода российского флота из Севастополя, и требования (правда, митинговые) поступить так же с украинским флотом — все это объясняется одним: вопрос не решен политически. Согласно информации из неофициальных источников, не удалось договориться об аренде севастопольской бухты на срок от 50 до 99 лет в обмен на «нефтегазовые» льготы Украине. Кроме того, украинская сторона заявила, что береговая черта принадлежит ей со всем, что находится на берегу. Иными словами, разделу подлежит не только то, что плавает. <…>».

«Куда идут комбанки? В «коммунизм» — страница 13А

Подзаголовок — «Местные власти пытаются превратить коммерческие банки в карманные»

«Издаваемые в различных регионах России распоряжения и постановления обезоруживают своей невозмутимой уверенностью, что между бюджетным карманом и кредитными ресурсами комбанков особой разницы нет. Это по сути. <…>

Своим распоряжением от 3.3.1993 первый заместитель главы администрации Смоленской области Б.М. Рева рекомендовал комбанкам «прекратить выдачу всех кредитов коммерческим структурам, независимо от источников формирования кредитных ресурсов», а «высвобождающиеся кредитные ресурсы направлять только на оплату сельским производителям закупаемых нефтепродуктов, кормов, семян и минеральных удобрений». <…>

В переводе с административно-финансового на обыденно-экономический это значит, что: а) частный сектор Смоленщины, если он еще существует, должен быть отрезан не то что от государственных, а и от негосударственных кредитных ресурсов; б) комбанки своими ресурсами распоряжаться не могут и будут кредитовать тех, кого им укажет мудрое областное начальство; в) долги будут взыскивать только с частного сектора, притом досрочно, в то время как банки страдают прежде всего от «финансовых нарушений» и особенно неплатежей со стороны госсектора и, в частности, сельского хозяйства; г) кредиты приобретают статус картошки, которую не разрешают вывозить за пределы области. <…>

Да и мы все, похоже, потихоньку опять к нему [к коммунизму] начинаем стремиться. Надо и сказать об этом открыто. Ребята, и нас, и вас черт слегка попутал с этой аббревиатурой. Мы-то имели в виду, что комбанки — это коммунистические, а вы — что коммерческие. Тогда и возмущаться не надо будет. <…>».

[Приложение] «МН / Среда» — страница 33–48 [1В-15В]

«Суд будет не скорым» — страница 7В

Подзаголовок — «Сегодня в Верховном суде страны начинается процесс по делу ГКЧП. Слухи о его возможной отсрочке в связи с болезнью подсудимого Тизякова не оправдались»

«<…> Не берусь прогнозировать ход этого процесса, тем более его результаты. Ожидается довольно бурный первый день, который, по всей вероятности, начнется атакой со стороны адвокатов.

Они, как это уже комментировали юристы, могут потребовать отвод составу суда и прокуроров. Первым, поскольку ранг судей военной коллегии не соответствует рангу маршала, который сидит на скамье подсудимых. <…>

Несколько слов относительно прокуроров. Их в процессе будет восемь. Ход суда покажет, как они распределяются: либо по лицам, либо по эпизодам дела. Большое число прокуроров неудивительно в крупных процессах. <…>

Если верны сведения о том, что суд сократил количество свидетелей в 10 раз (из 1200 оставлены 120 человек), то защита может заявить ходатайства о вызове дополнительных свидетелей, поскольку, вполне возможно, ее не удовлетворил выбор суда. Короче, в зале суда с самого начала будет жарко. <…>

Процесс начинается в довольно скандальной обстановке, за что Верховный суд должен благодарить только себя. Ничего удивительного, если, помимо фанатов ГКЧП, улицу заполнит интернациональная толпа журналистов-отказников, лишенных допуска. В здании на Воровского достаточно места, чтобы установить мониторы, однако эта идея, как мне сказали, была отклонена. Очевидно, что суд пошел на ограничение принципа гласности в освещении процесса, но не совсем понятно, почему. <…>».

«Обойдемся без сенсаций» — страница 7В

Подзаголовок — «На вопросы обозревателя «МН» Игоря Барановского отвечает заместитель Генерального прокурора России, руководитель следственной группы по делу ГКЧП Евгений Лисов»

« — Непримиримая оппозиция изображает готовящийся процесс как хрестоматийный пример продажности правосудия — мол, оно отрабатывает заказ президента Ельцина, подтасовывая факты. Впрочем, и с другой стороны звучат не менее хлесткие обвинения.

— Я уже устал говорить об этом, но повторюсь вновь: ни президент, ни лица из его окружения даже попыток не делали оказать давление на следствие. Мы работали с развязанными руками, на политические амбиции любой из сторон не обращали никакого внимания. <…>

— Вы не раз заявляли, что бывший президент СССР даже косвенно не был связан с заговорщиками. Но есть и другое, причем весьма распространенное мнение, будто следствие сознательно вывело Горбачева из-под удара.

— Абсолютная чепуха. Горбачев — не фигура участия. Другое дело, и это мое сугубо личное мнение, что со временем он мог бы примкнуть к гэкачепистам. На что, в принципе, те крепко надеялись. <…>

— Почему все-таки эти люди, в руках которых были сосредоточены армия, КГБ, МВД, так бездарно сыграли свою партию?

— Прежде всего, их планы разрушили Горбачев и Ельцин. И если поведение первого гэкачепистов не очень-то расстроило, поскольку они были полностью уверены, что президент рано или поздно к ним примкнет, то ситуация вокруг «Белого дома» их действительно выбила из колеи. Брать же ответственность на себя никто не рисковал. <…>».

«Бомба под государственность» / Сергей Алексеев, член-корреспондент РАН — страница 7В

«Российская государственность переживает тяжелейший кризис. Лукавые попытки представить это конфликтом между законодательной и исполнительной властями, банальной ссорой лидеров, не поделивших полномочия, затемняют суть происходящего. Но многим уже ясно, что истоки кризиса — в самой системе государственного устройства, основанной на всевластии Советов. <…>

И дело не в «плохих» руководителях или каких-то неблагоприятных внешних обстоятельствах. Советы изначально несли и несут в себе гены саморазрушения государственности. <…>

Закономерно, что в результате отстранения от власти КПСС Советы, лишившиеся своего партийно-милитаристско-кагэбистского стержня, оказались беспомощными в государственных делах. В этом — причина нынешнего тотального паралича власти, усугубляемого тем, что соваппарат попал в поле притяжения другой мощной силы — теневого капитала, криминальных мафиозных кругов. <…>

Напрасными были ожидания, что, избавившись от влияния партноменклатуры. Советы смогут реализовать некий скрытый потенциал, стать основой демократического правового государства. Дело не только в том, что они по инерции вознамерились занять место всемогущих партийных комитетов. И даже не в том, что работники горкомов и обкомов дружно потянулись в аппараты Советов всех уровней. Просто Советы, даже оснастившись некоторыми атрибутами современной представительной демократии (в том числе — по Конституции 1977 года), в основе своей так и остались «митингово-вечевыми» собраниями «представителей трудящихся». <…>

Распаду государственности в былом СССР и нынешней России способствует именно то, что Советы всех уровней являются у нас органами не самоуправления, а государственной власти. Как только закончилось господство КПСС, они стали утверждать свои суверенные права и действовать, как маленькие государства: игнорировать законы, изданные центром, объявлять своей собственностью природные богатства и т. д. Эти проблемы, умноженные обострившимися национальными отношениями, практически неразрешимы — если только не утвердить на российской земле современную государственность. <…>

Если мы хотим такого будущего для России — будем защищать всевластие Советов. Но тогда нам надо отказаться от перспективы построить наконец эффективное и жизнеспособное государство, способное проводить демократические реформы».

«Ядерный шантаж» — страница 10В

«Авария на радиохимическом заводе Сибирского химкомбината в закрытом городе Томск-7 все же не обошлась без жертв. Ими стали линяющие весной собаки. Народ решил, что выпадение шерсти — очевидный признак облучения, и несчастных животных в целях борьбы с коварным атомом начали безжалостно отстреливать. Кроме того, в больницу попали несколько человек, отравившихся йодом, который чуть не пузырьками лили в молоко. Зато, что уж совсем странно, алкогольных отравлений не зафиксировано, хотя реализация водки в Томске и Томске-7 резко увеличилась. Если уж и без повода Сибирь пьет крепко, то ненавистные изотопы заливали сорокаградусной нещадно.

Панику, поднявшуюся в крае после первых сообщений о взрыве и по накалу напоминающую всенародное ликование, трудно описать. <…>

И лишь после того как информацию многократно подтвердили другие источники, страсти несколько улеглись. Стали искать виновных и первым делом, естественно, вышли на прессу. <…>

Парадокс, но именно после Чернобыля система, контролирующая опасное производство, начала разрушаться. В Томской области, по словам губернатора Виктора Кресса, окончательно развалились Госкомгидромет, имеющий станцию радиационного контроля, СЭС с отделами радиационной гигиены, связь (в день аварии из Томска с Томском-7 можно было связаться только по рации — телефоны не работали). <…>

Даже самые радикально настроенные депутаты и представители «зеленого» движения Томской области понимают, что остановить Сибирский химкомбинат невозможно. Да и не нужно, считает мэр Томска-7 Николай Кузьменко. Достаточно лишь переориентировать СХК на выпуск мирной продукции. Такая программа уже есть. <…>

Такая продукция могла бы приносить огромную валютную прибыль, однако для ее запуска нужны кредиты: 10–12 миллиардов рублей на два года. Но комбинат кредиты получить не может, несмотря на поддержку Черномырдина. <…>

Если сибирские шахтеры решают свои проблемы с помощью забастовок, то комбинат с непрерывным химическим процессом забастовать, конечно, не может. Но может остановить работу любая городская служба: медики, водители автобусов и учителя уже предпринимали такие попытки. Если же комбинатская смена вовремя не попадет на работу, безопасность страны от президентского чемоданчика зависеть уже не будет. <…>».

«Ингуши предпочитали рабов из Сибири» — страница 11В

Подзаголовок — «8 апреля президент Ингушетии Руслан Аушев подписал распоряжение об отмене рабства на территории республики»

«<…> Аушев первым пунктом обязывает свои силовые министерства и администрацию до 1 мая выявить всех бомжей и «факты использования их в личных целях». А второй пункт предписывает при отсутствии трудового договора и документов у обнаруженного раба «принять меры в соответствии с действующим законодательством». <…>

Пути в рабство у всех русских похожи. Рабовладельцы вычисляют бомжей обычно на вокзалах. Документы либо отбирают, либо крадут, а затем приглашают на Кавказ «на заработки». Чаще всего невольников привозят из Сибири, причем предпочитают тех, кто владеет строительными специальностями. Известно, что рабы есть и в других селах Ингушетии и в Чечне. <…>».

«Журналисты с большой дороги» — страница 13В

«Этический беспредел — увы, норма сегодняшнего российского телеэфира. Норма в работе журналистов, даже самых популярных и уважаемых, и целых телекомпаний, которые уже, кажется, ни во что не ставят ни собственных сотрудников, ни зрителей. <…>

Эту ситуацию анализируют телекритики, члены комиссии по созданию этического устава «Останкино», которая была образована бывшим руководством телекомпании и до сих пор не востребована руководством нынешним.

Сергей Муратов: Еще первый исследователь нашего телевидения Саппак показал, что вне этики ТВ не существует. На Западе у каждой телекомпании есть свой этический кодекс. Есть и базис для всех документов, постоянно ведутся споры вокруг доктрин беспристрастности, равных возможностей, баланса интересов. У нас такого рода документов нет. <…>

Ирина Петровская: Ярчайший пример — Александр Невзоров. В его программах было, кажется, все, что запрещается любым этическим кодексом любой телекомпании мира: разжигание национальной розни, пропаганда, подмена репортажных съемок постановочными и т. д. — и то не удалось надолго отлучить его от эфира. <…>

«МН»: Но недавно появился указ президента, по которому «Останкино» получает международный статус.

СМ.: Еще одно доказательство того, что общество как таковое никакого воздействия на ТВ не имеет. Уважение ТВ к обществу начинается с уважения к зрителю, к аудитории, а этого сегодня так же мало, как при коммунистическом режиме. Но время гласности не прошло даром: тележурналисты вкусили сладость самовыражения. <…>

«МН»: Значит, этический беспредел — это результат падения профессионализма?

СМ.: <…> По-моему, быть профессионалом — это и значит быть человеком. Этикой на ТВ проникнуто все, каждый шаг журналиста: то, как он одет, как посадил своего собеседника, каким тоном с ним разговаривает, что потом оставляет в кадре. Этический беспредел, он от того, что тележурналисты потеряли чувство собственного достоинства, забыв, что оно есть у других.

И.П.: Но к этому располагает тот климат, который сегодня существует в телекомпаниях. Кстати, никогда не было, чтобы журналисты публично так поливали грязью коллег, переходя, скажем, в другую команду. <…>».

«Леонид Кравченко во сне и наяву» — страница 13В

«<…> Кравченко начинал замечательно храбро. Был инициатором «Взгляда», дал дорогу Молчанову с его программой «До и после полуночи», разрешил телемосты, допустил до эфира Владимира Познера, несмотря на то, что получал на последнего доносы… Все это делал с риском для карьеры. Однажды чуть не положил партбилет: поставил спортивный сюжет в начало «Времени». <…>

Пока у телевизионного реформатора была поддержка высоких покровителей, он мог позволить себе совершать нестандартные движения.

А ситуация, когда он вернулся на ТВ после непродолжительной отлучки в ТАСС, оказалась совершенно иной.

Сегодня Кравченко руководит журналом, но мысли его по-прежнему в «Останкино». По мнению Кравченко, все его несчастья пошли от того, что он стал жертвой противостояния Горбачева и Ельцина. Шла, мол, политическая игра между двумя лидерами, а ему, Кравченко, очень не хотелось быть непорядочным. <…>

Когда Леонид Кравченко вернулся после небольшого перерыва на ЦТ уже в ранге председателя, то не сразу понял, что же произошло. Телевидение уже в определенной степени перестало быть единым организационным целым. Более того, оно в значительной степени контролировалось общественным мнением. Разумеется, контроль носил характер чисто моральный. Но было много признаков того, что власть Старой площади над умами и чувствами тележурналистов уже не всесильна. А он, пришедший исполнить волю президента, стал действовать так, будто все осталось по-прежнему.

И самое главное, чего не понял тогда Кравченко, чему он не может поверить до сих пор… Он стал жертвой противостояния не между политическими лидерами, а между демократическими устремлениями нарождающегося гражданского общества и реваншистскими настроениями партноменклатуры. <…>».