Года конец – Союзу… прощай!
День за днем. События и публикации 24 декабря 1991 года
комментирует обозреватель Андрей Жданкин*
24 декабря. Сочельник.
Да, сочельник 1991 года. Страна не ликует, хотя уже и в курсе произошедшего: про алма-атинское соглашение пишут все, говорят везде, комментируют по-всякому. «Российская газета», издание Верховного Совета РСФСР, хоть и с опозданием на три дня, публикует текст Алма-атинской декларации, подписанной главами одиннадцати республик, и практически все документы, имеющие на тот момент отношение к СНГ, отведя под это практически всю первую полосу. Свое отношение к событию газета подчеркивает общей шапкой, под которой эти документы публикуются: «Содружество свободных народов начинает путь в будущее». Несколько велеречиво, с пафосом легкий перебор, но, в целом, достаточно нейтрально – о том, что это будет за путь, насколько это «светлый путь», и куда он заведет, газета умалчивает. Написал глагол и осекся: оценочный глагол из сегодняшнего дня, а ситуация – двадцатилетней давности. Не представлял в этот момент никто, кроме, может быть, Мишеля Нострадамуса и индейцев майя, как будем жить дальше.
К слову, в столь же нейтральных тонах описывала произошедшее в столице Казахстана и «Независимая газета», публикуя отчет об алма-атинской встрече под заголовком: «В Алма-Ате одиннадцать республик договорились о создании Содружества. Каким оно будет, станет ясно после встречи в Минске».
Оно и понятно: толком сказать, что из этого всего выйдет, не мог ни один комментатор, так как «беловежье» готовилось впопыхах (пусть – экспромтом, что вряд ли), делали ставку, в основном, на, как сейчас принято говорить, «PR-составляющую проекта», конкретное наполнение предполагалось уже в ходе самого процесса реинтеграции.
Именно потому, весь масштаб события и его возможные последствия тогда воспринимались даже не всеми экспертами. Что уж говорить о рядовых гражданах, которые пока еще не понимали, что же изменилось в их жизни, в какую сторону эти изменения – в худшую или лучшую, и главное – мало кто осознавал до конца тот факт, что отныне он живет в другой стране. Что в прошлом остались традиции, привычки, прежние ценности. Что, скорее всего, не понадобятся полученные в прошлой жизни знания, что многим в самом ближайшем будущем предстоит сменить профессию, да и весь образ жизни.
Единственное, что волновало людей в последние дни уходящего 1991 года – смогут ли они выжить, и поможет ли им в этом государство, на которое они привыкли полагаться, или же им предстоит выплывать самим. А государство – сдулось, и теперь есть много государств на пространстве бывшего Советского Союза. Очень показательны в этом смысле результаты опроса ВЦИОМ, которые приводит «Независимая газета» в заметке под заголовком «Украина надеется, а Россия верит все меньше…»:
«79% россиян, 55% жителей бывших республик Средней Азии и 47% украинцев полагают, что их правители не смогут улучшить материальное положение населения. В то, что они смогут преуспеть в этом, верят треть украинцев, 27% жителей Средней Азии и 12% россиян»...
Между тем, общая экономическая ситуация в России, как, впрочем, на всем постсоветском пространстве, приближается к катастрофической. Егор Гайдар в книге «Гибель империи» приводит цитату из другого документа ВЦИОМа, направленного руководству СССР еще осенью:
«…Потребительское поведение всех, без исключения слоев, населения характеризуются: ажиотажным характером спроса, бегством от денег, созданием товарных запасов (продовольствия, предметов одежды, домашнего обихода, и т.п.)… Половина опрошенных выразили готовность переплатить при покупке того или иного товара. Недоверие к деньгам, стремление избавиться от них проявляется не только в покупках товаров впрок (на что пока в первую очередь потребителей толкает дефицит), но и в формировании стратегии сбережений, характерных для кризисной экономики. Наибольшей популярностью у населения пользуется такая форма хранения сбережений, как покупка изделий из драгоценных металлов (38% респондентов ответили, что сейчас подходящее время для их покупки); чуть меньшей популярностью пользуется свободно конвертируемая валюта (33% опрошенных считают, что сейчас подходящее время для ее приобретения). Недоверие к правительству проявляется в низком рейтинге государственных форм сбережений (сберегательных банков, облигаций и др. государственных ценных бумаг)».
Понимая, что если в ближайшее время обеспечение населения товарами первой необходимости и продуктами не улучшится, ситуация может выйти из-под контроля, 23 декабря Президиума ВС РСФСР провел специальное заседание, на котором выступил Егор Гайдар. Правда, речь на заседании шла только об обеспечении столицы и Санкт-Петербурга, однако тот факт, что этому вопросу уделяется столь пристальное внимание на самом «верху», говорит сам за себя. Тем более, что тот же ВЦИОМ еще неоднократно предупреждал власти о масштабах возможного социального протеста, рисках потери контроля над ситуацией в стране и о том, что царящая среди населения «латентная паника» может перерасти в настоящий социальный взрыв.
Ничего утешительного в тот день на заседании Президиума ВС вице-премьер не сказал, пообещав только, что некоторое улучшение в третьей декаде января:
«Самый сложный период с обеспечением Москвы продовольствием продлится до 20 января будущего года, когда начнутся массовые поставки продуктов по иностранным кредитам».
На самом деле, правительство реформаторов делало ставку не на иностранные кредиты, тем более, что к тому моменту более чем остро стоял вопрос о возвратах прежних долгов, доставшихся в наследство от СССР. Надежды по части нормализации товарно-продуктового обеспечения возлагались на либерализацию цен. Предполагалось, что с отпуском цен в свободное плавание продуктовый дефицит рассосется очень быстро. Насчет «быстро» в правительстве, конечно, погорячились, но тот факт, что это стало, в итоге, спасением страны от голода, никто сегодня (имеются в виду здравые, думающие люди) не оспаривает.
Отпустить цены предполагалось еще осенью, но по просьбе Белоруссии было решено перенести это событие на 2 января. За 10 дней до дня «Х» «Известия» публикуют пространный комментарий к документу, который, как пишет газета, «интересует всех». Речь о том самом постановлении Правительства о либерализации цен. «Используя известное выражение, парадоксально характеризующее достоинства демократии, о свободных ценах можно сказать, что это худший способ отношений между продавцом и покупателем, не считая, разумеется, всех остальных», – пишет газета.
О том, каким шоком стало 2 января для всего населения без исключения, думаю, повторять нет нужды. Гораздо важнее, что шок вылился в крайнее неприятие населением всех реформ, проводимых в России. В целом можно сказать банальную фразу – либерализация цен была крайне непопулярным шагом. Фактически, после нее рухнула вся былая готовность идти к рынку.
«Из привлекательной перспективы, противоположной социалистической действительности, рынок превратился в жестокую реальность, которая не имела ничего общего с мечтой. Либерализация цен в январе 1992 г. стала поворотным моментом в траектории настроений. До этого первого конкретного шага по пути к рынку, в 1990–1991 гг., в предчувствии реформ и надеждах на «экономическое чудо», шло нарастание рыночных настроений. Но с началом радикальной экономической реформы, после либерализации цен, с февраля 1992 г. наблюдается спад рыночного энтузиазма. Реальные трудности воспринимались болезненно. Сразу же после либерализации цен число сторонников рынка начало уменьшаться».
Это – цитата из сборника «Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистической России 1991-1997» под редакцией Гайдара.
Другой животрепещущей темой, судя по публикациям в СМИ, были длящиеся уже три дня вооруженные столкновения в Тбилиси между сторонниками и противниками президента Грузии Звиада Гамсахурдиа, за которого буквально полгода назад проголосовали 87 процентов избирателей. Правда, еще за год до этого известный философ Мераб Мамардашвили сказал: «Если мой народ выберет Гамсахурдиа, то я буду против своего народа». Тогда к нему не прислушались. Настоящие большие философы всегда обгоняют свое время.
Все три газеты: и «Известия», и «Российская газета», и «Независимая» вынесли информацию о событиях на тбилисском проспекте Руставели перед Домом правительства на первую полосу. Пристальный интерес к происходящему в Грузии был понятен. Фактически, это был первый случай (не считая августовского путча-лайт) попытки военного захвата власти на постсоветском пространстве, грозящий перерасти в гражданскую войну. Само собой, что события в Грузии должны были стать назидательным уроком всем «недавнорожденным» президентам: даже всенародно избранный президент не застрахован от народного же гнева. Как написала «Независимая газета», «сбылись слова, приписываемые бывшему премьеру Тенгизу Сигуа, что «президент и его окружение получат к Рождеству достойный подарок, а Новый год Грузия встретит с новым правительством»».
Сигуа ошибся ненамного. Война на проспекте Руставели шла почти две недели. И только 6 января Звиади (так Гамсахурдиа называли его близкие и симпатизанты – чисто грузинский подход, сегодня те, кто любит Сакашвили, зовут его Мишико) и его сторонники покинули бункер Дома правительства, а еще через несколько дней – и страну.
Sic transit gloria mundi, какговорится. Для тех, кто не понял, переведу с латыни – так проходит мирская слава…
Андрей Жданкин
Профессиональный журналист. Окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. В 1991 году – обозреватель «Российской газеты». После августовских событий (ГКЧП) – официальный пресс-секретарь Государственной комиссии по расследованию деятельности органов КГБ в путче, образованной указом Президента СССР М.Горбачева (комиссия С.Степашина). После «Российской газеты» (пунктирно) – еженедельник «Россия», «Совершенно секретно», несколько журналов «с нуля», участие в избирательных кампаниях федерального уровня.
