Время собирать радиоактивные камни
День за днем. События и публикации 20 апреля 1993 года комментирует обозреватель Игорь Корольков*
КПСС любила бросать камни в чужие огороды. Иногда она мне представляется хулиганистым подростком, собравшим горку камней и швыряющим их то в соседскую курицу, то в хряка, то в вышедшую размяться кошку… У этих много бомжей, у тех на заводах низкая зарплата, там попирают права человека, здесь — в погоне за прибылями гробят природу… Словом, везде все не слава богу. И только у нас все правильно и хорошо. Конечно же, это было вранье! Но, как всегда, мы узнали об этом потом.
Двадцать лет назад в этот день «Известия» опубликовали статью своего корреспондента Сергея Лескова, основанную на докладе, посвященном проблемам захоронения радиоактивных отходов в море, которое в течение многих десятилетий в строжайшей тайне проводил СССР. Статья так и называется: «СССР тайно топил в море радиоактивные отходы».
Осенью 1992 года «Гринпис» представил мировой общественности данные о фактах затопления бывшим СССР радиоактивных отходов в северных морях и даже составил карту этих захоронений. Позиция Советского Союза в этом вопросе всегда была однозначной: СССР не производил, не производит и не планирует в будущем производить сброс радиоактивных материалов в море. В 1985 году в соответствии с этой версией СССР направил в секретариат Международной морской организации «нулевой отчет». В 1989 году при заполнении циркулярного вопросника МАГАТЭ СССР подтвердил эту позицию.
Затопление радиоактивных отходов, пишет Лесков, регулируется Лондонской конвенцией по предотвращению загрязнения моря, подписанной СССР в 1972 году вместе с другими развитыми государствами. Конвенция в принципе запрещает сброс в море радиоактивных отходов с высоким уровнем радиации. Захоронение с низким и средним уровнем допускается по специальному разрешению секретариата Международной морской организации при наличии на борту судна ее специального представителя и при соблюдении трех главных требований МАГАТЭ: место захоронения должно быть расположено за пределами континентального шельфа, внутренних и окраинных морей; глубина в районе захоронения должна быть не менее 4 тысяч метров; затопление возможно лишь в районах между 50 градусами северной широты и 50 градусами южной широты.
Соответствующими этим требованиям акваториями СССР располагал лишь в дальневосточных морях. Между тем, обладая на Севере мощным флотом атомных подводных лодок, флотом атомных ледоколов, полигоном для испытаний ядерного оружия на Новой Земле, Советский Союз арктические моря превратил в гигантский и бесконтрольный могильник радиоактивных материалов. Официально признано, что СССР затопил в море 18 ядерных реакторов (причем из шести, стоявших на подводных лодках, не выгружено топливо). Шестнадцать из этих реакторов лежат в Арктике, в Карском море…, 2 — в Японском море. Кроме того, в Карском море затоплена «сборка» с атомного ледокола «Ленин» с частично не выгруженным ядерным топливом.
Таким образом, пишет журналист, в запрещенной для захоронения радиоактивных отходов Арктике лежат 7 объектов с ядерным топливом. Все реакторы относятся к группе запрещенных для затопления в море высокоактивных отходов и в момент захоронения, по самым скромным оценкам, намного превосходили допустимый предел.
Кроме того, пишет научный обозреватель «Известий», в арктические моря регулярно сбрасывались и жидкие радиоактивные отходы. Сводный баланс показывает, что загрязнение экосистемы Баренцева моря достигает 319 тысяч кюри, Карского моря — 2,419 миллиона кюри!
В результате четырех аварий на советских подводных лодках с 1968 по 1989 год в Мировом океане (Гавайские острова, Бискайский залив, Бермудские острова, Норвежское море) оказались пять ядерных энергетических установок.
Справедливости ради надо сказать, что затоплениями радиоактивных материалов грешили многие державы, обладающие ядерными технологиями. Больше других радиоактивных отходов отправила на дно Великобритания. Но сейчас МАГАТЭ ни к Британии, ни к Франции, ни к США, ни к другим ядерным державам официальных претензий не имеет, писал в 1993 году журналист «Известий». Кроме России. В 1991–1992 годах Россия нарушала принятые на себя международные обязательства и продолжала сбрасывать в море радиоактивные отходы с военных судов. На Северном и Тихоокеанском флотах уже накопилось 30 тысяч отработавших тепловыделяющих сборок с атомных подводных лодок. Свободных мест в хранилищах — лишь на 600 сборок.
Нормальная эксплуатация военных подводных лодок, пишет Лесков, требует ежегодной перегрузки 2 тысяч сборок на каждом из флотов. В итоге лишь из 15 процентов подводных лодок, выведенных из боевого состава ВМФ, сегодня выгружено ядерное топливо. (Напомню, речь о 1993-м годе). Так что Россия еще долго гадила в моря, омывающие ее берега. Возможно, она это делает и сейчас. Просто мы об этом можем не знать. Журналисты, пытавшиеся тайное сделать явным, были объявлены шпионами.
Противозаконный сброс радиоактивных материалов в Мировой океан — лишь одна из проблем, формируемых на одной шестой части суши. Куда страшнее по своим возможным последствиям представляется вторая проблема — строительство и эксплуатация в стране заведомо опасных ядерных реакторов. Таких, какой рванул в Чернобыле.
Коль мы завели «радиоактивный» разговор, вернемся на несколько дней назад, к 17 апреля. В этот день двадцать лет назад «Известия» опубликовали статью Аллы Ярошинской «Тайная канцелярия КПСС по Чернобылю». В распоряжении журналиста оказался некогда чрезвычайно секретный документ, на нем пометка: «единственный экземпляр». Это протокол заседания Политбюро ЦК КПСС от 3 июля 1986 года, на котором обсуждался доклад правительственной комиссии о причинах аварии на Чернобыльской АЭС.
«Щербина Б.Е. (зам. Председателя Совета Министров СССР).(…) Оценивая эксплуатационную надежность реактора РБМК, группа специалистов, работавшая по поручению комиссии, сделала вывод о несоответствии его характеристик современным требованиям безопасности. В их заключении сказано, что при проведении экспертизы на международном уровне реактор будет подвергнут «остракизму“. Реакторы РМБК являются потенциально опасными.
(…) Следует принять нелегкое решение о прекращении строительства новых атомных станций с реакторами РМБК.
(…) В одиннадцатой пятилетке на станциях допущены 1042 аварийные остановки энергоблоков, в том числе 381 на АЭС с реакторами РМБК. На Чернобыльской АЭС таких случаев было 104, из них 35 — по вине персонала.
Горбачев. Комиссия разобралась, почему недоработанный реактор был передан в промышленность? В США от такого типа реакторов отказались. Так, тов. Легасов?
Легасов. В США не разрабатывались и не использовались такие реакторы в энергетике.
Горбачев. Реактор был передан в промышленность, а теоретические исследования не были продолжены… Не получается ли так, что волюнтаризм отдельных лиц вовлекает страну в авантюру? (…) Кто вносил предложение о дислокации АЭС около городов? Чьи это были рекомендации? (…) Кстати, американцы после имевшей место у них аварии в 1979 году не начинали строительства новых АЭС. (…) Сколько было аварий?
Брюханов. (Директор Чернобыльской АЭС — А.Я.) В год происходит примерно 1–2 аварии. …Мы не знали, что в 1975 году нечто подобное было на Ленинградской АЭС.
Лигачев. Есть мировая атомная энергетика. Почему она идет по пути строительства реактора другого типа?
Горбачев. Он (реактор — А.Я.) наименее изучен. Так, тов. Легасов?
Легасов. Да, это так.
Шашарин Г.А. (Зам. министра энергетики и электрификации СССР). Физика реактора определила масштаб аварии… Нет убежденности, что доводка сделает его вполне безопасным. Можно набрать десяток ситуаций, при которых произойдет то же самое, что и в Чернобыле. Особенно это касается первых реакторов на Ленинградской, Курской и Чернобыльской АЭС. Не может эксплуатироваться на имеющейся мощности Игналинская АЭС. Они не имеют системы аварийного охлаждения. Их в первую очередь следует остановить. (…) Строить дальше РМБК нельзя…
Горбачев. А можно ли эти реакторы довести до международных требований?
Майорец. (Член правительственной комиссии). (…) на этот вопрос можно ответить однозначно. Никто в мире не пошел по пути создания реактора этого типа. (…) Я утверждаю, что РМБК и после доработки не будет соответствовать всем нашим нынешним правилами…
Рыжков. Мы к аварии шли. Если бы не произошла авария сейчас, она при сложившемся положении могла бы произойти в любое время. Как стало сейчас известно, не было ни одного года на АЭС без ЧП. (…) Были также известны и недостатки в конструкции реактора РМБК, но соответствующие выводы ни министерствами, ни АН СССР не сделаны».
Таковы оценки специалистов, участников совершенно секретного заседания Политбюро ЦК КПСС о надежности реактора РМБК, пишет Ярошинская. Десятки комиссий, ученых представили доказательства его ненадежности. Тем не менее, через год после чернобыльской катастрофы в строй были введены еще два энергоблока с реакторами РМБК:
На том секретном заседании Политбюро академик Легасов, так много сделавший для ликвидации последствий чернобыльской катастрофы, а потом покончивший с собой, говорил Горбачеву:
«Реактор РБМК по некоторым позициям не отвечает международным и отечественным требованиям. Нет системы защиты, системы дозиметрии, отсутствует внешний колпак. …Это касается и первых блоков ВВЭР. Четырнадцать из них тоже не соответствуют современным и отечественным требованиям безопасности».
А между тем, в новой «Концепции развития атомной энергетики», пишет Ярошинская, отмечено, что на 1 июля 1992 года в России «находятся в эксплуатации 28 промышленных энергоблоков на 9 атомных станциях… в том числе 12 энергоблоков с водоводяными корпусными реакторами типа ВВЭР, 15 энергоблоков с уран-графитовыми канальными реакторами… и один блок с реактором на быстрых нейтронах». Видимо, это о них незадолго до своей загадочной смерти говорил академик Легасов:
«Нужно размышлять над какими-то специальными мерами по локализации аварии тех 28 аппаратов, поскольку экономически и технически невозможно построить над ними колпаки».
Что такое колпак для реактора? Это тот же саркофаг, которым потом с таким трудом укутали четвертый энергоблок в Чернобыле, только построенный не после, а до аварии. Именно такой колпак самую крупную ядерную аварию в мире на станции «Тримайл Айленд» (США) в 1979 году сделал самой незаметной.
Почему у нас выбрали для эксплуатации самый никудышний вариант АЭС? Не потому, что не было светлых голов. А по той же причине, как мне кажется, по которой шили неконкурентоспособную на мировом рынке обувь и в 1941-м фашисты оказались под Москвой. Командная система генетически неспособна принимать верные решения, а если все-таки и принимает, то реализует их исключительно за счет бесчисленных жертв.
Нам еще придется собирать радиоактивные камни, которые мы так бездумно разбросали на суше и на море…
Игорь Корольков
