Власть — вот бесценный капитал
День за днем. События и публикации 29 октября 1993 года комментирует обозреватель Игорь Корольков*
«Последний грех интеллигенции» называется статья Льва Тимофеева, опубликованная в «Известиях» ровно двадцать лет назад. Автор — журналист, литератор, координатор Московской Хельсинской группы. Интеллигент. Стало быть, в статье размышления интеллигента об интеллигенции. Точнее об ответственности интеллигенции перед обществом в формировании представлений, в каком обществе мы живем.
«Даже при самом благоприятном ходе политических событий государство Российское, — пишет Тимофеев, — видимо, не скоро еще сможет гарантировать своим гражданам спокойную, благополучную и безопасную жизнь».
С этим нельзя не согласиться. Прошедшие два десятилетия убедительно подтвердили мысль, высказанную в самом начале реформируемого государства. Надо полагать, в
«Так у нас в стране воспитано общественное сознание, — пишет Лев Тимофеев, — что в нем попросту не приживаются сама модель, сам принцип прочного, уравновешенного общественного и государственного устройства. Хотя ведь такая модель очень проста и наглядно представлена во многих развитых странах…»
Нигде, как в России, пишет автор, с такой наглядностью не доказано, что победа социалистов всякий раз неизбежно приводит к тому, что наступает момент, когда распределять становится нечего, и
«…место либеральных идей и понятий в политических дискуссиях и программах, — пишет автор, — занимают все те же, лишь несколько «либерализованные» идеи и понятия социалистические. Особенно это хорошо заметно, когда политики начинают трактовать о вещах ключевых, системообразующих — и, в частности, об отношениях собственности, о движении собственности, о приватизации». Даже в программе блока «Выбор России», претендующего стать полноценной политической партией, (каким он впоследствии и стал), на деле утверждающей либеральные ценности, вопрос о реальных отношениях собственности в стране «не просто отсутствует, но как бы небрежно обойден».
Авторы программы, пишет Тимофеев, оставляют без внимания тот факт, что самый мощный уклад собственности в стране составляет не частная и не государственная, «но всеобъемлющая, неохватная, не поддающаяся учету теневая собственность».
«Нежелание видеть реальное соотношение форм собственности в стране, — размышляет автор статьи, — один из тяжелейших, если не самый тяжелый грех нынешних интеллигентов и политиков. И природа этого греха — все в той же традиционной приверженности к социалистическому мировосприятию».
Россия — страна теневой собственности! Это — ключевая мысль Тимофеева, вокруг которой и построена вся статья. Мы, россияне, пишет автор, ничего не знаем, кто чем реально владеет.
«Лишь чьи-то тени вокруг, и где реальные собственники, где их теневые конкуренты, не разобраться. Не страна, а театр уголовных теней». «К моменту падения последнего коммунистического правительства и экономика, и политика, и общественная жизнь России были уже глубоко пронизаны отношениями черного, теневого рынка. В течение нескольких последних десятилетий (особенно с конца пятидесятых годов) колоссальный, всеобъемлющий механизм снабжения промышленных и аграрных производств ресурсами и сырьем, с одной стороны, и сбыта готовой продукции — с другой, целиком и полностью держался на подкупах, взятках, теневых взаимозачетах. В «плановой социалистической экономике» вне всяких планов, вне бухгалтерских отчетностей циркулировали колоссальные капиталы. И главным неучтенным здесь капиталом была власть. Само кресло аппаратного чиновника (от сельского масштаба до столицы) давно уже стало ключевой ценностью теневого рынка. И когда еще задолго до начала «перестройки» простые люди жаловались друг другу на всесилие мафии, они имели в виду вовсе не уголовника с оружием, но чиновника с гербовой печатью в руке.В руках этой мафиозной корпорации была и остается сосредоточена вся «государственная» собственность. Вся власть над собственностью. Все права распоряжаться ею…»
Время от времени СССР сотрясали криминальные скандалы. Они всегда касались конкретных людей, и никогда не обобщались. Никто не делал попыток изучить их природу, установить закономерности. Такие примеры советская пропаганда называли «отдельными фактами», нетипичными для социалистической действительности. Скажем, директор знаменитого московского магазина «Елисеевский» Соколов по официальной версии был всего лишь перевертышем, но никак не частью теневой экономики страны. На самом же деле это был самый что ни есть типичный пример функционирования социалистической экономики. Соколов фактически владел (разумеется, с позволения старших товарищей) крупнейшим магазином столицы и делал все, что считал нужным. При чудовищном продовольственном дефиците в стране сумел превратить гастроном № 1 и его филиалы в продуктовый оазис. Он был недосягаем для советского правосудия, потому что у него кормилась элита страны. В том числе первый секретарь Московского горкома КПСС и член Политбюро товарищ Гришин, министр МВД товарищ Щелоков… Продовольственное изобилие для избранных создавалось исключительно путем взяток, пронизавших систему от водителя до министра.
Эта система примерно так же работала на всех уровнях и во всех отраслях. Вспомним хотя бы так называемое «рыбное дело», когда арест директора сочинского магазина «Океан» повлек за собой арест первого секретаря сочинского горкома КПСС Воронкова и заместителя министра рыбного хозяйства СССР Рытова.
И только Тельман Гдлян, занявшись расследованием уголовного дела в Узбекистане, заявил, что взятки в республике — не частность, не отдельный прискорбный факт, а устрашающая система коррупции, поразившая не только республику — криминальные связи вели в Кремль. Вот почему следователь Генеральной прокуратуры во всеуслышание назвал это дело «кремлевским».
Очень точно подмечено автором статьи в «Известиях»: власть — самый главный капитал. Именно власть давала возможность обогащаться на контрабанде икры и на изобилии елисеевского магазина. Именно власть позволяла решать любые вопросы владыке Краснодарского края Медунову, первому секретарю ЦК компартии Узбекистана Рашидову… Я перечисляю только те имена, которые всплыли в связи с громкими уголовными делами. На самом же деле примерно так же работали практически все.
В свое время мне довелось освещать работу Верховного Совета РСФСР. Всякий журналист, аккредитованный на сессии, имел возможность легко войти в контакт с любым депутатом, министром, крупным политиком… Именно тогда я почувствовал всю притягательность чиновничьей должности. Через друзей и знакомых ко мне стали обращаться люди с необычными просьбами: просили подойти к тому или иному чиновнику и из рук в руки передать документ. Как правило, это были просьбы о положительном решении проблемы. За эту услугу мне предлагали деньги. Я не считал возможным оказывать подобную «помощь», но
Коммунистические руководители, которых считают аскетами, в рамках существовавших ценностей вели более чем безбедный образ жизни. У них была одна проблема: как реализовать свои накопленные «излишки» в рамках коммунистической идеологии. Эта проблема отпала с переходом к рыночной экономике. Все, кто были у кормушки, эту кормушку уже официально сделали своей.
В начале
Это лишь один из примеров того, как в стране появились собственники. Я уже не говорю о тех, кто имел доступ к газу, нефти, ископаемым.
Что такое власть в России, можно судить по судьбе «Юкоса». Один в мгновение ока становится нищим, состояние другого растет в геометрической прогрессии.
Автор статьи в «Известиях» пишет о том времени, когда государственная собственность начинала переходить в частную. По мнению Тимофеева, дележ государственной собственности, которая на самом деле уже была
«Но теневому капиталу выгоднее действовать под крышей «государственных предприятий» — куда меньше риск конкуренции. Покуда существует сам институт «государственной собственности», покуда корпорация аппаратчиков… — аппаратная мафия — готова быть солидарна со своими людьми, можно быть уверенным, что позиции крупнейших теневых собственников будут защищены лучше, чем это смогли бы сделать одни только команды уголовных боевиков. На их стороне — и команды политиков, и официальные органы правопорядка, и безопасности».
Как показала жизнь, теневой капитал уютно себя чувствует под любой крышей. Для имеющих доступ к рычагам власти не имеет принципиального значения — в частной собственности завод или в государственной. У них под рукой такой неконтролируемый арсенал возможностей, о котором двадцать лет назад невозможно было и предположить.
Игорь Корольков
