Утром мажу бутерброд — сразу мысль: а как народ?
День за днем. События и публикации 3 декабря 1993 года комментирует обозреватель Андрей Жданкин*
Ноябрь и декабрь
Листаю газеты за декабрь и заново окунаюсь в ту атмосферу «предстартового мандража», атмосферу ожидания, предвкушения, но, увы, никак не надежды и оптимизма. Даже самая что ни на есть демократическая и либеральная пресса к тому моменту уже поняла, что предстоящие голосования не будут ни честными, ни прозрачными. Заголовки в газетах говорят сами за себя: «Печальный конец еще одного демократического института России. Конституционный суд, может быть, и плох (или хорош), но он не независим», «Репрессивная пропаганда Конституции», «Референдум по Конституции как способ борьбы с оппозицией» — «Независимая газета»; «Критиковать не дозволяют…», «…Зато и денег не дают», «Выбор России теряет голоса» — «Российская газета»; «Третейский суд: обращение Шумейко не основывается на законодательстве о предвыборной агитации», «В Вологде хорошо чувствуют себя те, кто призывает к бойкоту выборов», «Беженцам обещали помочь, если они… проголосуют за определенного кандидата» — «Известия»…
И если зрелищ в те дни было более чем достаточно, то с хлебом дела обстояли далеко не так, как хотелось бы. В «Российской» зацепило интервью с аграрным
«Весь год страна жила в предвкушении рекордного урожая. Цифры назывались фантастические — 120 и даже 125 миллионов тонн зерна готовилась собрать Россия по сравнению с прошлогодними 106,8 миллиона тонн. Такой урожай позволял в полтора раза увеличить закупки зерна в федеральные и региональные фонды, сократить до минимума, а то и вовсе отказаться от дорогостоящего и унизительного зернового импорта в будущем году, тем более что такие заявления руководителей страны звучат и по сей день. Но вот позади уборочная и что же? Об этом разговор с вице-премьером правительства России, курирующим аграрный сектор, Александром Заверюхой.— Да, много было разговоров о небывалом урожае, даже есть резолюция Президента: «Где ваш рекордный урожай?». Но все понимают — одно дело, хлеб на корню, другое — в закромах. Погода, отсутствие финансовых средств, недостаток техники, горючего затянули уборку. И как результат — под снег ушло около 3 миллионов гектаров зерновых, общий намолот, по предварительным оценкам, составит 100–102 миллиона тонн, а это на 5–6 миллиона тонн меньше, чем в прошлом году. <…>
Тем не менее, вопрос состоит не столько в производстве, сколько в реализации сельхозпродукции, а потому убежден — правительство приняло правильное решение, сократив вдвое импорт зерна и более чем в 4 раза мясопродуктов. К тому же мы полностью прекратили централизованный импорт за счет госресурсов картофеля и овощей, вин, шерсти. Все эти продукты в стране есть в изобилии. <…>
— Так в чем же тогда состоит аграрная политика правительства?
— Прежде всего, и это считаю главным, удалось разобраться с импортом продовольствия. И на этом пути я встретил мощное противодействие со стороны заинтересованных внешнеэкономических ведомств и структур. <…>».
Цитата длинная, но она хорошо описывает ситуацию с продовольственным рынком России в те годы. Как сказал
Мой близкий товарищ в те годы решил, как и все, попытаться заняться бизнесом. Наблюдать за его историей было крайне интересно. Сразу скажу — попытка оказалась неудачной, а потому — последней. Торговал он датской ветчиной и колбасой. Покупал у оптовиков, перепродавал мелким оптом в розничные магазины. Сортов 10 (невиданное дело!) колбасы — начиная от вареной и заканчивая сырокопчеными, и видов 15 всяких мясокопченостей. Тогда еще были свежи воспоминания о вкусе отечественной ветчины и колбасы. И товарищ много раз говорил, одновременно возмущаясь и недоумевая, что ни в какое сравнение по вкусовым качествам импортный товар с нашим не шел. Но его покупали, и покупали даже те, на кого он (в смысле цены) рассчитан не был. А потому, что другого — не было. Наши «
В «Известиях» заметка под заголовком «Завозить колбасу
«Если перевести имеющиеся рубли в доллары и закупить на них за границей колбасу, то после произведенных расчетов окажется, что ее вполне можно продавать по нынешним розничным ценам. При этом завезенная колбаса окажется для государства выгоднее собственной. Почему? Потому что не надо давать дотации ее производителям. <…>».
Поискал данные на декабрь 1993 года. Выяснилось, что средняя стоимость набора 19 важнейших продуктов питания, составляющих основу еженедельных покупок населения, на конец
А вообще в течение всего 1993 года основные продукты питания выросли в цене в 7,5 (!) раза. Быстрее всех дорожали яйца и хлеб — в 9 раз, мясо, рыба и «молочка» более чем в 8 раз.
В начале
«Началась спекуляция в отношении цен на зерно и другие продукты питания. Однако высокая цена на продукты питания — это не вина или не столько вина работников сельского хозяйства. В розничной цене хлеба и хлебобулочных изделий, продуктов питания животного происхождения доля цены сельскохозяйственного сырья составляет 15, 30, максимум 50%. Цены на продовольствие взвинчиваются за счет смежников по заготовке и переработке, хранению и торговле, а также большого количества посредников, перекупщиков, да и государство в виде различных налогов берет с потребителя больше, чем крестьяне. Молоко с крестьянского, фермерского двора в 1993 г. уходило по цене 40–50 руб., а к потребителю приходило по 120–150 руб., правда, жирностью на процент, а то и на два процента меньше. Или другой пример. В 1992 г. мы у всех товаропроизводителей закупили 26 млн. т зерна по 15 руб. за килограмм, за рубежом тоже купили 26 млн. т по 70–75 руб. Недоплатили своим 1,5 трлн. руб., а потом выпрашиваем: «Дайте маленький кредит, помощь крестьянину». <…>».
Добавлю, что если мне не изменяет память, килограммовая буханка хлеба (специалисты говорят, что зерна в ней — около 770 г) — стоила тогда около 200 руб. Можно легко подсчитать «навар», который недополучало село.
Об упадке сельского хозяйства в стране не писал только ленивый. Тем более, что если спад производства в других отраслях хозяйства бил не так сильно и сразу, то проблемы в сельском хозяйстве сказывались «на кармане и желудке» моментально…
Попытки хоть
«О какой производительности можно говорить, если на 100 фермерских хозяйств приходится сейчас около: 50 тракторов, 20 автомобилей, 10 сеялок. Фермеры обеспечены кредитными ресурсами лишь на 30% их потребности. Среди 258 тыс. зарегистрированных фермеров оказалось немало случайных людей, и поэтому около трети фермерских угодий зарастают бурьяном», — писал академик Романенко.
Увы, сегодня ситуация изменилась не в лучшую сторону. Вступление России в ВТО в августе 2012 года больно ударило по отечественным сельхозпроизводителям. Одно только снижение ставки ввозных пошлин на сельскохозяйственную продукцию с 15,178% до 11,275% ослабило и без того недостаточно устойчивое отечественное сельское хозяйство. А ведь по некоторым пунктам ставка снижена и того больше: на ввоз молочных продуктов — на 5%, на сахар — на 8,2%, на фрукты — на 5%.
В октябре нынешнего года состоялось заседание Рабочей группы Экспертного совета кабмина по развитию и модернизации агропромышленного комплекса (АПК). Там обсуждался ход реализации госпрограммы развития сельского хозяйства до 2020 года. Увы, особым оптимизмом речи выступавших не отличались. Все сошлись во мнении, что для агросектора наступили далеко не лучшие дни. Например, в этом году в два раза замедлились темпы производства мяса, а также уменьшилось производство молока и яиц. Причина — членство в ВТО. По словам
«Мы заметили, что в текущем году заметно сократилось (и продолжает сокращаться) поголовье скота, в два раза замедлились темпы производства мяса. А также уменьшилось производство молока и яиц».
Добавлю несколько показателей: за семь месяцев 2013 года ввоз продуктов увеличился на 11 млрд. долларов (7%) в сравнении с аналогичным периодом 2012 года. Экспорт сократился — более чем на 13%. Можно, но, думаю, и этого вполне достаточно…
Андрей Жданкин
