«А ты будешь воевать против России?»
День за днем. События и публикации 22 сентября 1993 года комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*
Чтение российских газет сентября 1993 года напоминает чтение Маркеса. «Хроника заранее объявленной смерти». Чем ближе к концу месяца, тем ближе развязка. Мы то, спустя двадцать лет, знаем, что она случилась в ночь на 4 октября
Мне никогда не забыть ту ночь. Я работал в «Новом времени», мы располагались на Пушкинской площади, встык к кинотеатру «Россия». Полночи провели в «Московских новостях», ближе к утру вышли на площадь вместе с Димой Быковым и Ильей Мильштейном. Тут и началось…
22 сентября 1993 года «Независимая газета» вышла с шапкой:
«Поворот как минимум, переворот как максимум
Ельцин закончил артподготовку и перешел к решительным действиям».
Заметка небольшая, поскольку писалась после 20 часов вечера 21 сентября, когда номер уже давно должны были сдать в печать, до последнего ожидали выступления по ТВ президента Ельцина.
«Вчера президент России Борис Ельцин выступил с обращением к народу, в котором он в частности сказал: «В последние месяцы Россия переживает глубокий кризис государственности. В бесплодную и бессмысленную борьбу на уничтожение втянуты буквально все государственные институты и политические деятели».
Прямым следствием сложившейся ситуации, продолжал Борис Ельцин, стало «снижение авторитета государственной власти в целом». «Уверен, все граждане России убедились, что в таких условиях нельзя не только вести труднейшие реформы, но и поддерживать элементарный порядок».
Перечислив основные пункты президентского обращения, где вину за сложившуюся ситуацию Ельцин возложил на руководство Верховного Совета, компромисс с которым невозможен, автор заметки излагает главное:
«Президент, облеченный властью, своим указом вносит изменения в Конституцию и устанавливает, что высшим законодательным органом становится Федеральное собрание, выборы которого должны пройти 11–12 декабря этого года. После этого должны пройти досрочные выборы президента. На основании указа, который вчера в восемь вечера подписал президент, прерывается осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций съезда народных депутатов РФ и ВС РФ. До начала работы нового двухпалатного парламента РФ — Федерального собрания РФ — и принятия им на себя соответствующих полномочий руководствоваться указами президента и постановлениями правительства РФ».
Это был знаменитый Указ № 1400 от 21 сентября «О поэтапной конституционной реформе», которым в России вводилось прямое президентское правление. Реакция упраздненного этим указом Съезда и Верховного совета была очевидной. Решением депутатского корпуса Борис Ельцин был отстранен от должности главы государства, президентом был провозглашен
Так в стране начался глубокий политический кризис, вошедший в историю как «Кризис в России 21 сентября — 4 октября»… История тех дней пишется до сих пор и будет еще писаться долго. Но сегодня, двадцать лет спустя, живы многие действующие лица событий, которые спорят, был ли легитимным тот Указ.
В книге «Революция Гайдара», ссылки на которую уже не раз приводил в комментариях, в беседе с Анатолием Чубайсом Альфред Кох и Петр Авен пытаются ответить и на этот вопрос.
Вот диалог Коха и Чубайса:
К. В апреле 1993-го был референдум, который теперь называют «Да-Да-Нет-Да», в котором ты принимал активное участие, судя по тому, что мне рассказывал Аркаша Евстафьев. Я думаю, ты согласишься, что, хотя серьезных юридических оснований для этого не было, у Ельцина легитимных прав на роспуск Верховного совета и съезда по результатам референдума было больше, чем потом через пять месяцев в сентябре.
Ч. Я согласен.
К. Почему он этого не сделал? Или так перед ним вопрос никто не ставил?
Ч. Давай я начну с конца, чтобы тебе было ясно. Я считаю неправильным, что он не распустил Верховный совет тогда: было больше шансов обойтись без крови. Правда, я считаю так сейчас и не уверен, что думал так и тогда. Второе: на всякий случай надо признать, что тогда это было бы так же незаконно, как и Указ № 1400 от 21 сентября 1993 года «О поэтапной конституционной реформе» или, проще, о роспуске Съезда и Верховного совета. Давай зададимся вопросом, кто его окружал тогда в качестве политических советников в это время? Если я правильно помню, когда Гены (Бурбулиса — А.Д.) уже не было, но еще не было наших интеллектуалов, Лифшица, Батурина, Сатарова и т. д. Политической и интеллектуальной опорой Ельцина были Коржаков, Илюшин и т. д. А для формирования таких решений должен быть какой-то круг, в котором все это обсуждается, в котором это генерируется…
К. Секундочку, а что в октябре 1993-го этот круг радикально изменился? Там появились люди, которые потребовали расстрела Белого дома?
Ч. То, что ты называешь расстрелом Белого дома, я называю разгромом вооруженного мятежа коммунистов, поддержанных фашистами и бандитами. Чуть длинно, но, по-моему, намного точнее. Этого от него потребовали не советники, а логика политического процесса…
К. Вот этот самый Указ № 1400, кто его писал?
Ч. По-моему, Сергей Шахрай.
К. А что, Шахрая не было в апреле? Был, как миленький! Он был еще в Беловежской Пуще и водил своей ручкой по договору. Команда апрельская от команды сентябрьской ничем не отличается. За одним исключением, Егор (Гайдар — А.Д.) был единственный человек, который прибавился к апрельской команде в сентябре!
Ч. Нет, на этот счет у меня совершенно ясная позиция. Я считаю, что у Бориса Николаевича произошел в августе какой-то сдвиг, переоценка ситуации. Он понял, что дальше нужно идти вперед, не останавливаться, а дожимать до конца. Не думаю, что он готовил какую-то специальную тактику. Он просто сделал две вещи: а) взял Гайдара; б) выпустил указ. И то и другое было результатом его внутреннего решения.
Что касается Альфреда Коха с его замечанием, что Гайдар прибавился к команде Ельцина в сентябре, которое можно понимать, как свидетельство уверенности в том, что Гайдар поддерживал принятие указа № 1400, то ему следует обратиться к воспоминаниям самого Егора Тимуровича на этот счет, которые я приводил в предыдущем комментарии: он рассказывал, что пытался отговорить Ельцина от этого шага, но президент, по его словам, решение уже принял и отказываться от него намерен не был.
В том же номере «НГ» интервью с
Леонид Григорьевич Ивашов, которому 20 лет назад было 50 лет, человек в военной среде известный. Свою карьеру он делал не в войсках, звезды на погоны он зарабатывал в аппарате Министерства обороны СССР, где служил начальником секретариата министров, сначала Дмитрия Устинова, а затем — Сергея Соколова.
Тема интервью — будущее функционирование Договора о коллективной безопасности, заключенного 15 мая 1992 года в Ташкенте президентами Армении, Казахстана, Киргизии, России, Таджикистана и Узбекистана. 31 июля 1993 года российский парламент последним из парламентов государств ратифицировал договор, и он вступил в силу. Договор назывался Ташкентским до 1999 года, когда Узбекистан, Грузия и Азербайджан отказались пролонгировать его действие на следующие пять лет.
А тогда, 22 сентября 1993 года, оставалось два дня до присоединения к нему Азербайджана, который сделал это после возвращения во власть в Баку Гейдара Алиева, надеявшегося на содействие Москвы в разрешении военного конфликта с Арменией.
Мнение генерала Ивашова весьма характерно для части политического и военного руководства России того времени, которое исходило из уверенности, что удастся сохранить ведущую и объединяю роль России в создании единых вооруженных сил.
«…Первое, что предстоит сделать, говорит Ивашов, разработать модель системы коллективной безопасности Содружества и определиться со степенью интеграции в эту систему каждого из государств-участников. Далее необходим четкий план поэтапного создания всех элементов этой системы…
То ли это будет коалиция с союзническими отношениями, но без координирующих органов и объединенного командования, то ли мы открыто говорим, что это военно-политический блок или союз с системой постоянно действующих политических и военных органов (по типу НАТО) и единых военных структур, или же мы идем к еще более глубокой форме военной интеграции, которая может предполагать создание коалиционных структур с наднациональными полномочиями (по крайней мере на особый период), и обязательное исполнения их решений органами государств-участников, коллективным командованием над общими вооруженными силами.
В случае, если консенсус ни по одной из вышеназванных форм не будет достигнут, возможно сочетание различных форм — этакий гибрид взаимоотношений, когда одни государства будут согласны на коалицию, другие — на союз, третьи — на полное объединение своих военных усилий и возможностей».
Взгляды Леонида Ивашова на военное строительство в СНГ не разделялись
«Необходимо было перейти от военной организации государства, ориентированного на военную конфронтацию, к военной организации правового демократического государства, способного обеспечить безопасность страны. Необходимо было привести оборонные расходы мирного времени в соответствие с экономическими возможностями; гарантировать соблюдение основных прав человека на военной службе, создать систему гражданского контроля и механизмы принятия военных и военно-политических решений, опирающихся на правовую основу демократического государства». Генерал Воробьев видел единственную возможность для достижения этих целей — «создание самостоятельных российских Вооруженных сил, а затем по мере развития политического и экономического сотрудничества в рамках СНГ сформировать и Объединенные Вооруженные силы».
Такой взгляд на реалии казался уже тогда вполне адекватным, чтобы объединиться, надо сначала разъединиться, но уже на новых основах. Россия видела себя демократическим государством, во всяком случае, стремилась выглядеть такой, создавая соответствующие институты. В то время как ее партнеры, в основном, в Центральной Азии, выстраивали совсем другие приоритеты, возвращаясь к привычным ценностям, среди которых наиболее естественными выглядели
А если вспомнить, что для части пришедших к власти в некоторых постсоветских государствах элит Россия представлялась страной, если не вражеской, то чужой, то идея единых вооруженных сил с общим командованием выглядела, по меньшей мере, утопией. Леонид Ивашов обнаруживает это противоречие в своем интервью:
«…Анализируя общие тенденции развития СНГ, можно с достаточной долей определенности сделать вывод: интеграционные процессы в Содружестве набирают силу, а… самое страшное, мы, военные, бывшие члены одной великой семьи, начинаем смотреть друг на друга через прицелы, подчиняясь злой воле политиков. Не секрет, что кое-где офицерам при приеме на службу в национальные вооруженные силы ставился вопрос в лоб: «А ты будешь воевать против России?».
Что тут скажешь…, наверное, не очень «великая семья» была, если такое в ней происходило. Конечно, ушлый апологет кремлевской придумки советских времен о «новой
Аркадий Дубнов
