Реформаторы уходят из правительства реформаторов
День за днем. События и публикации 21 декабря 1993 года комментирует обозреватель Олег Мороз*
С кем будет президент...
Реформаторов, оставшихся в правительстве после ухода Гайдара (правда, сам он вернулся в него в сентябре, но не на главную роль) все более не устраивает невразумительная, зигзагообразная экономическая политика Черномырдина, которого реформаторы вообще подозревают в подспудном желании изменить курс, отказаться от гайдаровского курса. Заметка на первой полосе «Известий» за 21 декабря 1993 года – «Министр Федоров не исключает ухода реформаторов из правительства» (Борис Федоров – вице-премьер и министр финансов).
« – Если изменится экономическая политика России, я не исключаю выхода «Выбора России» из состава правительства. Вопрос в том, с кем будет президент, с кем премьер-министр…» – заявил корреспонденту «Известий» российский министр финансов (и вице-премьер – О.М.) Борис Федоров, который участвовал в Париже во встрече представителей глав государств и правительств семи наиболее развитых стран Запада (России в этой компании тогда еще не было, но попытки присоединиться к ней уже предпринимались – О.М.)»
Что не устраивает Федорова в политике его шефа премьера Черномырдина? Почему он так остро ставит вопрос – о возможном уходе? В конце концов, главные потрясения уже позади, они остались в 1992-м – 1993 году (этот год уже заканчивается).
« – Если нарушается курс на реформы, начинается раздача денег, «украинизация» экономики, зачем нам, «Выбору России», нести за это ответственность?.. Мы и так несли ответственность за огромное количество компромиссов и в прошлом году, и в этом.
Не исключает Борис Федоров и того, что сам в скором времени не будет министром: «Я никогда не держался за свой портфель».
Некоторую надежду в министра вселяет и то, что в реакционном хасбулатовском Верховном Совете, который разогнал Ельцин, по подсчетам Федорова, «было, дай Бог, 10 процентов, в новом их будет как минимум 30 процентов». Значит, уже полегче станет дышать.
Из того, что уже сделано, наиболее значительное, по мнению Федорова: «рубль превратился в деньги», за последний год доллар в России обесценился в три-четыре раза, либерализация цен почти полная, ликвидированы импортные дотации, в потребительских отраслях начался рост производства… В общем, несмотря на неимоверные трудности, реформаторам есть что записать в свой актив.
Не дай Бог свернуть с пути истинного!
В одном из следующих номеров «Известий», предновогоднем, Федоров подвел итоги уходящему 1993 году – тому году, в котором он по сути дела, был главным реформатором в правительстве.
«Нынешняя финансовая политика, – писал он, – вызывает жесткую реакцию оппозиции. А это значит, что последовательная финансовая политика состоялась. Цены за истекший года выросли в 9 раз (в 26 раз в 1992 году), причем в декабре темп роста цен впервые составил всего 12 процентов. Результаты могли быть во много раз лучше, если бы не компромиссы по бюджету, обещания новых ассигнований, не подкрепленных финансовыми источниками, искусственное завышение закупочных цен на зерно, наша непрерывная борьба с Верховным Советом, Центральным банком, отраслевым лобби в правительстве».
Могут спросить: ну а кто же несет ответственность за все эти компромиссы, обещания, уступки лоббистам? Не Федоров, конечно, который, как пишет Леонид Лопатников в известной книге «От плана к рынку», за свою жесткую денежную политику «заслужил почетное для любого министра финансов прозвище: «Господин Нет».
«Прогибался» перед «просителями» и лоббистами в основном, конечно, глава правительства Черномырдин, и Федоров ничего тут сделать не мог.
В этой же статье Федоров снова, уже конкретно, на цифрах, предупреждает о том, что произойдет, если будет предпринята смена реформаторского курса (смены курса еще нет, но топтание на месте уже началось):
«Смена политики, отказ от более чем умеренного курса, проводимого нами в 1993 году (соответственно, отказ от людей, олицетворявших эту политику…), будет означать «украинизацию» нашей экономики:
– темпы роста цен [увеличатся] в 20 раз за год,
– курс доллара [окажется] в районе 10000 рублей…
– падение реальных денежных доходов населения [произойдет]… минимум на одну треть…
– [произойдет] уменьшение сбережений и инвестиций в реальном выражении…
– вновь появится дефицит многих видов товаров, магазины опустеют, усилится эмиграция…
Единственный способ прекратить топтание на месте – решительно ускорить реформы, приблизить нормальную жизнь, достойную граждан великой страны. Замедление реформ – путь к гибели, к продлению смутного времени, к предательству национальных интересов России.
Хватит обманывать и обманываться. Хватит ложных компромиссов. Хватит держаться за кресла людям, неспособным ни на что конструктивное. Хватит пытаться скрестить ужа и ежа – получается, как известно, колючая проволока. Выборы нас предупредили.
Не дай Бог России вновь свернуть с пути истинного. Тем более, что самые трудные шаги уже сделаны и силы у нас есть».
Федоров уходит. Гайдар тоже, во второй раз
К предупреждениям министра финансов не прислушались. Федоров ушел из правительства в конце января 1994 года, одновременно с Гайдаром («второе пришествие» Егора Тимуровича в качестве первого вице-премьера продлилось всего лишь четыре месяца). Оба убедились, что не в состоянии влиять на «компромиссную» экономическую политику Черномырдина, ведущую в никуда.
Из троих ведущих реформаторов в правительстве остался лишь Анатолий Чубайс. Но – тоже на вторых ролях и на практике будучи сконцентрированным в основном на довольно узком, хотя и весьма значительном направлении – приватизации.
Результат – 11 октября 1994 года случился «черный вторник»: рубль обвалился. Причиной обвала, как говорилось в отчете комиссии, расследовавшей эту экономическую катастрофу, была «раскоординированность, несвоевременность, а порой и некомпетентность решений и действий федеральных органов власти». Только тогда Черномырдин опомнился, призвал пред очи свои Чубайса, попросил сколотить крепкую команду и взять экономику на себя.
В 1995-м Чубайс и его коллеги предотвратили сваливание ее в безнадежную яму.
Он памятник себе воздвиг…
Но вернемся в Борису Федорову. Это фигура, конечно, потрясающая, одна из самых заметных среди российских экономистов последних двух с половиной десятков лет. Человек, сравнимый разве что с Гайдаром, причем еще более недооцененный, чем он. Хотя и не отравленный, как Егор Тимурович, но ушедший рано и как-то неожиданно, странно, пятидесяти лет от роду. Как принято говорить в таких случаях – он бы еще столько мог сделать!
Сам он в одном из интервью дал себе такую оценку:
«...Не так важно, как называется должность, главное, чтобы было абсолютно конкретное дело. Чтобы я имел возможность что-то изменить к лучшему. В народе могут говорить: ну, что там Федоров сделал для страны? Девяносто девять процентов, конечно, не знают ничего. Но я импортные дотации уничтожил, а рубль стали принимать везде – и это с моей подачи, я дрался за это. Я уничтожил кредиты странам СНГ, сэкономил несколько миллиардов долларов. Конечно, мне никто памятник не поставит и медаль не даст. И спасибо не скажут. Но, тем не менее, я знаю, что я спас эти деньги. Я вижу в этом какую-то самореализацию. Я все равно счастливый человек».
Самооценка, конечно, скромная. Когда смотришь на все содеянное Борисом Федоровым, на количество высоких, значительных должностей, которые он занимал в совсем молодом возрасте, не устаешь поражаться, причем не только объему, но и разнообразию его дел: неужели это все сделал один человек, проживший немногим более пятидесяти лет? Вот только отмеченное в «Википедии» (далеко не все из того, что там отмечено):
«С 1990 года – министр финансов РСФСР (это еще в первый «заход», в правительстве Силаева – О.М.) В 1991–1992 годах – руководитель отдела по проектам в России и СНГ в ЕБРР (Европейском банке реконструкции и развития – О.М.), затем – исполнительный директор от России во Всемирном банке… С декабря 1992 года – заместитель председателя правительства Российской Федерации, с марта 1993 года – одновременно министр финансов Российской Федерации… (это все – когда Федорову было лишь 32–35 лет! – О.М.)
В 1994 году Фёдоров [после того, как] ушел из правительства, создал Объединённую финансовую группу (ОФГ), стал председателем политической партии «Вперёд, Россия!» В 1995–1998 годах – депутат Государственной думы. С мая по сентябрь 1998-го – руководитель Госналогслужбы, в августе-сентябре 1998-го – заместитель председателя правительства Российской Федерации (третий его «заход» в правительство, прерванный августовским дефолтом – О.М.)
С 2000 года – член советов директоров «Газпрома» и Сбербанка. С декабря 2005-го – генеральный партнер фонда UFG Private Equity Fund I, совладелец UFG Asset Management, UFG Real Estate Fund и т.д. Член советов директоров «Ингосстраха», «Газпрома», Сбербанка и около 10 других компаний. Председатель Русского экономического общества.
Составил и издал популярный англо-русский банковский и экономический словарь, содержащий 15 тыс. терминов и статей в издании 2000 года.
Был зарегистрирован как фермер, занимался восстановлением усадеб, писал и издавал книги по истории России.
В процессе исследования собственной родословной выяснил, что является пра-пра-правнучатым племянником великого русского композитора М.И. Глинки.
В 2004 году в честь 200-летия со дня рождения М.И. Глинки профинансировал чеканку памятной медали с изображением композитора и издал его записки. В соавторстве с Н. Деверилиной и Т. Королёвой он выпустил ещё одну книгу под названием «Смоленские Глинки. 350 лет на службе России. 1654 – 2004: Родословная рода Глинок и потомков сестёр М.И. Глинки».
В 2004 году основал серию «Историческая библиотека Б.Г. Фёдорова», в рамках которой издал более 10 книг…»
Уф-ф-ф! Не верится, что на такое способен один человек, проживший лишь полсотни лет.
Будучи, при всей своей молодости, специалистом европейского уровня, Федоров в конце восьмидесятых – начале девяностых ошеломлял многих. Одних ошеломлял в хорошем смысле, заставлял за ним тянуться, у других, кто осознавал, насколько он опередил их, вызывал ненависть и отторжение. Поэтому от него часто старались избавиться.
В этом смысле характерны воспоминания Беллы Златкис, известного финансиста, одно время заместителя министра финансов РФ. Сам этот отрывок из воспоминаний относится к лету 1990 года, когда Златкис возглавляла одного из управлений Минфина РСФСР:
«14 июля 1990 года, сразу после провозглашения суверенитета республики (России – О.М.), к нам назначили Министра финансов РСФСР – Бориса Григорьевича Федорова. Узнали мы об этом по телевизору накануне, в выходные дни. Нас тогда потряс его возраст – 32 года. В Минфине молодым считался 50-летний сотрудник, и даже мы, 40-летние, на фоне Федорова казались зрелыми.
16 июля, в понедельник, бывший руководитель Игорь Николаевич Лазарев собрал в зале коллегии всех начальников управлений. Представлять нового министра пришел заместитель председателя Совета Министров РСФСР Григорий Алексеевич Явлинский. Оба больших чиновника были неформально одеты, без пиджаков. Хотя этому и способствовало чрезвычайно жаркое лето, тем не менее, в наших стенах выглядели они необычно!
Представление длилось недолго, но только я успела спуститься в управление и начать рассказывать о своих впечатлениях с нетерпением ожидавшим меня коллегам, раздался звонок телефона прямой связи с министром. Незнакомый голос приглашает меня подняться к нему. Я, привыкшая к вызовам старого начальства, сразу не поняла, кто мне звонит, и несколько бестактно спросила: «А кто это?» До сих пор помню чувство своей неловкости, когда услышала в ответ: «Борис Григорьевич Федоров».
Как вести себя с этим мальчиком-министром я еще не знала, вошла к нему в кабинет и вместо приветствия получила вопрос: «Это вы занимаетесь в министерстве акционерными обществами?» Получив положительный ответ, министр продолжал: «У меня есть идея! Надо за неделю написать «Закон об акционерных обществах», «Закон о рынке ценных бумаг» и «Закон о государственном долге»! Нужно еще несколько, но эти первыми. И я уже их написал!» При этом он вытащил несколько страничек, на первых трех несколько небрежно было написано «Закон об акционерных обществах», на еще четырех «Закон о рынке ценных бумаг и фондовых биржах» и, наконец, две странички содержали «Закон о государственном долге».
Об акционерных обществах я слышала последний раз в аспирантуре, сразу после института. Моих коллег рассказ о новом задании привел в еще большее замешательство. Что это за общества – они знали еще меньше меня.
Чтение проектов законов произвело на меня тягостное впечатление – значения половины используемых слов я вообще не понимала. Однако глаза боятся, руки делают! Из библиотеки мне принесли массу литературы, я погрузилась в ее изучение. Через три дня Федоров поинтересовался, готовы ли документы к внесению в законодательные органы. Из лучшей профильной библиотеки Минфина СССР сочувствующие коллеги принесли мне аналогичные законы времен НЭПа, американец, тогда советник Явлинского Питер Дерби принес распечатки американских законов по той же теме…
Как ни странно, но через две недели после получения задания появились варианты всех законов – напечатанные на машинке (компьютеров в нашем управлении не было). В их подготовке были задействовано множество людей…
В Верховном Совете РСФСР законы (естественно – О.М.) не приняли!.. [Тогда] было принято решение провести документы как постановления, что было несравненно проще! Интерес большинства государственных мужей к документам после этого резко упал, лишь Борис Григорьевич остался верен собственному детищу. Даже идя по упрощенному пути, следовало получить чуть ли не сто виз…
Документы были практически готовы, и в этот момент (22 декабря 1990 года) сняли Бориса Федорова. Он не проработал и полгода. Запомнился мне этот период тем, что в его постоянно заполненной ходоками приемной, не было ни одной души. Последние три дня, кроме меня и моего сотрудника Яна Мелкумова, к нему никто не приходил! Борис Григорьевич заметил тогда: «Вот сейчас, наконец, можно и поработать, никто не будет мешать!» Мы сидели у него в кабинете и писали, правили, спорили. Очень многое он объяснял, работая с нами. Вернее, не он работал с нами, а мы с ним.
«Закон об акционерных обществах» получил к тому времени уже все визы. После ухода моего патрона по мне ногами не прошелся только ленивый! Министром вновь стал антагонист Федорова Игорь Николаевич Лазарев. Тем не менее «Постановление об акционерных обществах» было принято 25 декабря 1990 года под № 601. С него все и началось!»
Скажу еще раз: Федоров – один из самых выдающихся экономистов эпохи либеральных реформ. Повторю, его можно сравнить разве что с Гайдаром. Некоторые ставят Бориса Григорьевича даже выше. Впрочем, не столько из любви к Федорову, сколько из ненависти к Гайдару.
В 1993–1994 годах Федоров вел регулярную «экономическую» колонку в «Известиях», которая принесла ему огромную популярность. Достаточно привести такой факт. Работая в ту пору в «Литературной газете», я провел опрос среди читателей, кого бы они хотели видеть президентом России. Тогдашние либеральные читатели либеральной в то время «Литгазеты» на первое место поставили именно Федорова, впереди Гайдара и Явлинского.
Олег Мороз
Писатель, журналист. Член Союза писателей Москвы. Занимается политической публицистикой и документалистикой. С 1966-го по 2002 год работал в «Литературной газете». С 2002 года на творческой работе. Автор нескольких сотен газетных и журнальных публикаций, более полутора десятков книг. Среди последних – «Так кто же развалил Союз?», «Так кто же расстрелял парламент?», «1996: как Зюганов не стал президентом», «Почему он выбрал Путина?», «Ельцин. Лебедь. Хасавюрт», «Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина», «Неудавшийся «нацлидер».
