Ельцин Центр

Дайджесты и комментарии
  • 1991
  • 1992
  • 1993

    Правда vs неправда

     

    День за днем. События и публикации 17 августа 1993 года комментирует обозреватель Андрей Жданкин*

    Просмотрел основные российские газеты за 17 августа 1993-го. Как говорится, текучка, ничего особенного и экстраординарного: Ельцин vs Хасбулатов, Ельцин vs Руцкой, Хасбулатов vs Черномырдин, правительство vs парламент, парламент vs Ельцин и так далее…
    Читаю заметку в «Российской газете»: «Фонд занятости на фоне безработицы». И тут глаз цепляется за фразу, которую буквально за пару дней до этого уже где-то читал. Перечитываю: «Шесть месяцев года позади. За это время официально зарегистрированы 1003 тысячи граждан, не занятых трудовой деятельностью, в том числе 717 тысяч безработных. По сравнению с июнем количество последних уменьшилось на 23 тысячи…»
    Покопался в интернете, нашел — сообщение РИА Новости за конец июля нынешнего года: «Официальная безработица в России в июле снизилась на 2,4% и составила 955 тысяч человек, достигнув минимальных показателей за последние 13 лет, сообщила в четверг пресс-служба министерства труда и социальной защиты РФ.
    «С 26 июня по 24 июля 2013 года численность безработных граждан, зарегистрированных в органах службы занятости, снизилась на 2,4%, или 22,6 тысячи человек и по состоянию на 24 июля 2013 года составила 955,4 тысячи человек. Это минимальное значение с 2000 года», — говорится в сообщении…»

    Хороший месяц — июль. В 1993-м, когда в стране хаос и практически полная разруха, официальная безработица снижается на 23 тысячи человек. Проходит двадцать лет. Теперь кризис уже не только в России, но и по всему миру, а официальная безработица у нас опять снижается. И опять на 23 тысячи. Да еще достигает 13-летнего минимума. Ну как тут не сказать, переиначив известную песню, «Им бы остальные месяцы взять, да отменить»?
    Тогда, двадцать лет назад, «РГ» привела свою версию «июльского феномена»: «Тут сказались, видимо, несколько факторов: улучшилась работа органов службы занятости на местах, большее число вакансий стало доходить до них; летняя пора открыла новые места для сезонной работы; отпускной период приостановил сокращения, в ряде регионов и на некоторых предприятиях учатся бороться с безработицей своими силами…»
    Частично соглашусь с газетой, упустившей, правда, на мой взгляд, еще один немаловажный фактор: люди, отчаявшиеся получить работу от государства (не забываем, что тогда еще большая часть экономики была государственной), просто не продлевали свою регистрацию на биржах труда. Тем более, что вставать на учет в службе занятости для менталитета нашего соотечественника — дело малодостойное, оскорбительное. Со времен СССР нам в головы усиленно вдалбливали, что биржа труда — это характерный эпизод в общей картине загнивающего общества, что безработный — это опустившийся, потерявший надежду, лишившийся уважения окружающих человек, живущий на подачки общества в виде пособия. И открыто признаться в том, что ты безработный — для этого надо переступить через себя, испытав сильнейший стресс.
    Отмечу, кстати, что в обоих материалах речь идет о зарегистрированных безработных-то есть, тех, кто встал на учет. Есть еще понятие общей безработицы — тут показатели выше в несколько раз (к концу 1993 года — около 7 миллионов безработных, в середине 2013 года — не меньше 4 миллионов).
    Существует устоявшееся мнение, что разрыв между общей и регистрируемой безработицей — явление, присущее исключительно российскому рынку труда. На эту тему перелопатил много статей и пролистал несколько учебников (увы, на то, чтобы прочитать их повнимательнее, времени, отведенного на написание этого обзора, явно не хватит). Одно могу сказать абсолютно четко: это мнение абсолютно ошибочно — подобные расхождения наблюдаются практически во всем мире. Уникальность же России в том, что разница в показателях официальной и реальной безработицы достигает «разов». В то время как в той же Европе, например, расхождение, во-первых, не слишком значительное и, во-вторых, в пользу регистрируемой, а не общей безработицы (исключение — Болгария и Чехия, но и там расхождение составляло тоже не «в разы», а 10–20%). Это, согласитесь, выглядит более естественным с точки зрения банальной логики: человек, даже имея какую-то работу, скрывает ее от органов занятости и становится на учет, чтобы, как минимум, получать пособие по безработице.
    Из общеевропейской картины выпадают не только Россия, но и, практически все страны СНГ и Балтии (кроме Литвы). Оно и понятно — все эти страны так или иначе строили и строят взаимоотношения общества с взрослым трудоспособным населением по законам, частично скопированным с российского «Закона о занятости населения в РФ».
    А закон этот, скажу откровенно, написан так, что отобьет охоту у любого мало—мальски уважающего себя человека обращаться за помощью к государству. Для начала, приведу цитату из статьи закона о том, кто НЕ может считаться безработным:
    «…отказавшиеся в течение 10 дней со дня их регистрации в органах службы занятости в целях поиска подходящей работы от двух вариантов подходящей (выделено мной — А.Ж.) работы, включая работы временного характера».
    А теперь, внимание, что считается подходящей, а что неподходящей работой: «Подходящей не может считаться работа, если:
    — она связана с переменой места жительства без согласия гражданина;
    — условия труда не соответствуют правилам и нормам по охране труда;
    — предлагаемый заработок ниже среднего заработка гражданина, исчисленного за последние три месяца по последнему месту работы. Данное положение не распространяется на граждан, среднемесячный заработок которых превышал величину прожиточного минимума трудоспособного населения (далее — прожиточный минимум), исчисленного в субъекте Российской Федерации в установленном порядке. В этом случае подходящей не может считаться работа, если предлагаемый заработок ниже величины прожиточного минимума, исчисленного в субъекте Российской Федерации в установленном порядке».
    Ну, вот например, для трудоспособных москвичей прожиточный минимум в начале нынешнего года составлял 11 249 руб. То есть, москвичу, потерявшему работу, ниже этой суммы заработок предложить не могут — работа «неподходящая». А вот 11 250 руб. — уже самое то. И не важно, что человек последние годы получал никак не меньше 1000 долларов в месяц, что его квалификация и опыт стоят значительно дороже прожиточного минимума, что в Москве на эти деньги не то, что жить, — до работы не всегда доедешь. Но, закон есть закон: отказался два раза — и ты уже не безработный. Тебя снимают с учета. А официальная статистика констатирует — безработица снизилась…
    Месяц назад министр труда и социальной защиты РФ Максим Топилин успокоил: к концу текущего года активного роста безработных в стране не ожидается, по методологии Международной организации труда, безработица в России составляет 5%, уровень зарегистрированной безработицы составляет примерно 1 млн. человек.
    Казалось бы, неплохо для страны, где экономически активного населения 75,2 млн. человек. Но, если перевести пресловутые 5% в абсолютные показатели, то выясняется, что без работы на сегодня в России — более 4 миллионов. А чтобы проще было представить такое количество людей, вообразите себе три города-миллионера — Новосибирск, Екатеринбург и Нижний Новгород, населенные сплошь безработными… А ведь это все — минимальные данные. Есть еще скрытая безработица-то есть, формально человек, вроде как, и не безработный, а на деле… Тем более, что в России статистику занятости ведут согласно рекомендациям Международной организации труда (МОТ), то есть, например, занятыми в экономике гражданами считаются те, кто в рассматриваемый период (как правило, в обследуемую неделю) «выполняли работу хотя бы один час в неделю по найму за вознаграждение деньгами или натурой, а также не по найму для получения прибыли или семейного дохода; временно отсутствовали на работе; выполняли работу в качестве помогающего на семейном предприятии».
    Ну, то есть, если молодая выпускница какого-нибудь техникума по тем или иным причинам не смогла найти работу по специальности (ну нет спроса на нее в кризис), и вынужденно устроилась бебиситером — раз в неделю выгуливать соседского малыша, пока основная няня отдыхает, а получает за это 1000 рублей, то претендовать на гордое звание российского безработного ей уже не приходится. И пособие по безработице (а в нынешнем году оно лежит в диапазоне от 850 до 4900 рублей) ей тоже «не светит».
    Кстати, размер этого самого пособия (850–4900 руб.) — тоже немаловажная причина того, почему народ особо не заморачивается с регистрацией в службе занятости, и почему нынешняя российская «картинка» рынка труда выглядит лучше, чем западная. Все просто: быть безработным в Европе гораздо выгоднее, чем в России. По данным департамента труда и занятости населения Москвы, средний размер начисленного пособия за февраль 2013 года составил 2 929 руб. Для сравнения: во Франции порог — 6 161 евро, а размер выплат равен 57,4% от средней зарплаты перед увольнением. В Германии — 60% от средней зарплаты, но не более 2 215 евро, а в Швейцарии — и вовсе 80% от последнего заработка при «потолке» в 6 986 евро в месяц.
    Вот такая вот хитрая, лукавая-прелукавая статистика. Чем она опасна? Ну, во-первых, всякое сокрытие информации или ее искажение — прямой путь к «распилу» бюджетных средств.
    Во-вторых, чересчур оптимистичные, радужные, а значит — искаженные данные о рынке труда никак не способствуют оздоровлению или укреплению экономики, особенно, в эпоху всеобщего кризиса.
    Ну и так далее — думаю, причин говорить правду каждый из читателей назовет не меньше меня…
    Да, кстати, напомню, что ровно 15 лет назад — 17 августа 1998 года — случился дефолт.

    Андрей Жданкин

    Андрей Жданкин
    Профессиональный журналист. Окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. В 1991 году – обозреватель «Российской газеты». После августовских событий (ГКЧП) – официальный пресс-секретарь Государственной комиссии по расследованию деятельности органов КГБ в путче, образованной указом Президента СССР М.Горбачева (комиссия С.Степашина). После «Российской газеты» (пунктирно) – еженедельник «Россия», «Совершенно секретно», несколько журналов «с нуля», участие в избирательных кампаниях федерального уровня.