Ельцин Центр

Полет туда, где пасмурно и сыро

День за днем. События и публикации 31 октября 1993 года комментирует обозреватель Игорь Корольков*

В ночь с 20 на 21 августа 1991 года моросил дождь. Все мы, стоявшие в оцеплении вокруг Белого дома, напоминали мокрых кур, которых не пустили в курятник. Мы ждали штурма. Шагах в ста от того места, где я мок, дежурили 26 машин «Скорой помощи». Они приехали увозить тех, кого убьют или покалечат.

Мы ловили любую информацию, выходившую из дома правительства. С надеждой смотрели на каждого военного, перешедшего на сторону Президента России. Тогда у всех на слуху были имена командира танковой роты майора Евдокимова, заместителя начальника Генерального штаба Вооруженных Сил генерала Кобца, заместителя командующего воздушно-десантными войсками генерала Лебедя, командующего военно-воздушными силами генерала Шапошникова. Сами пришедшие к Белому дому по доброй воле, мы с бесконечным уважением смотрели на командиров, сделавших мужественный выбор.

После того, как путч провалился, Шапошников стал последним министром обороны СССР и последним, кому в СССР присвоили звание маршала.

Спустя два года я прочитал в «Московских новостях» заметку, от которой защемило сердце. «В России нелетная погода» — так назывались грустные размышления Шапошникова на полосе трех авторов под рубрикой «Во мне».

Шапошников недолго пробыл министром обороны: СССР развалился. Министр стал главнокомандующим Объединенными Вооруженными Силами СНГ. К тому времени, когда написал цитируемую здесь заметку, Евгений Иванович оказался временно без должности, и это, безусловно, наложило отпечаток на его размышления.

Чрезвычайно важное откровение. Тогда, двадцать лет назад, оно меня поразило. Но еще не случились события, которые придадут ему особую ценность.

После недолгого вынужденного простоя Шапошникова назначат представителем Президента России в государственной компании по экспорту и импорту вооружений и военной техники «Росвооружение». А спустя полтора года его определят на должность генерального директора авиакомпании «Аэрофлот — российские международные авиалинии». Здесь маршал авиации проработает до весны 1997 года.

Именно на это время выпадают события, которые словосочетание «Дело «Аэрофлота» сделают не менее прочным, чем «Аэрофлот — российские международные авиалинии». Почти все его руководство будет обвинено в хищении средств компании. Маршал Шапошников избежит уголовного преследования. Следствие применит такую формулировку: заместители ввели в заблуждение генерального директора.

Суть криминального скандала с точки зрения защиты. К 1996 году компания оказалась на грани банкротства. Парк самолетов изношен, денег на горючее не хватало, зарплату выплачивали не регулярно. Нужны были новые менеджеры, способные предложить нестандартные решения. Генеральный директор «Аэрофлота» маршал Шапошников нашел таких людей в ЛогоВАЗе. Его первым заместителем стал кандидат физико-математических наук Николай Глушков, заместителем по коммерции и рекламе Александр Красненкер. Глушков предложил отказаться от прежней, порочной, схемы работы «Аэрофлота». Дело в том, что компания имела за рубежом 160 представительств. Каждый заработанные средства тратил по своему разумению. Глушков же предложил не распылять средства, а объединить в одном месте. Это позволило бы под солидную сумму брать солидные кредиты для решения финансово-экономических проблем «Аэрофлота». В качестве такого «аккумулятора» Глушков предложил швейцарскую «Андаву».

Предложение Глушкова рассмотрели на правлении компании и одобрили его. Маршал Шапошников издал соответствующий приказ, Глушков и Красненкер, исполняя решение коллегиального органа, направили в российские представительства телеграммы с требованием 80 процентов валютной выручки перечислять в Лозанну на счет «Андавы».

Концентрация валюты действительно позволила привлечь крупный кредит, на который «Аэрофлот» купил десять «Боингов».

Защита считала, что у следствия не было никаких оснований для возбуждения уголовного дела. Она была убеждена: дело «Аэрофлота» — политическое и направлено было главным образом против Березовского.

Точка зрения следствия. Те же факты оно расценивало совершенно иначе. По его мнению, версия защиты — лишь ловкое прикрытие крупной аферы. Не Шапошников нашел менеджеров, считало следствие, их в «Аэрофлот» внедрил тогдашний заместитель секретаря Совета безопасности России Березовский. Причем, следствие настаивало именно на слове «внедрил».

Чтобы вести финансовые расчеты «Аэрофлота» за рубежом, достаточно было одной «Андавы». Но руководству компании зачем-то понадобилось окружать ее сонмом всевозможных фирмочек, втянув их в систему запутанных расчетов. На одной из операций, выплачивая посредникам комиссионные, «Аэрофлот», по утверждению следствия, потерял около 40 млн. долларов. Еще почти миллиард рублей компания потеряла, считает следствие, под видом выплаченных одной из фирм-спутников «Андавы» штрафов и в виде процентной ставки по векселям.

В уголовном деле есть эпизод, весьма неприятный для защиты. Следствию удалось обнаружить в Лозанне личные счета руководящего состава «Аэрофлота». С того консолидированного счета, куда все представительства компании перечисляли 80 процентов выручки, Красненкеру выплачено 600 тыс. долларов, главному бухгалтеру Крыжевской — 500 тыс., Глушкову — 41 тысяча.

Защита утверждала, что эти деньги — бонус, премия за непростую и успешную работу. Следствие же убеждено, что обнаружило убедительные доказательства того, ради чего действительно была изменена финансовая схема «Аэрофлота» — хищения.

Суд признал троих обвиняемых виновными в хищении 214 млн. рублей, принадлежащих «Аэрофлоту», и приговорил к двум годам лишения свободы условно каждого. Уголовное преследование Красненкера прекратили в связи с его смертью. Березовского за хищение 50 млн. долларов компании заочно приговорили к шести годам лишения свободы.

У дела «Аэрофлота» есть еще один аспект. Обойти его невозможно, иначе картина не будет полной. Это история с попыткой побега из-под стражи Глушкова. Он страдал тяжким заболеванием крови, и потому его поместили в специализированную больницу. Разумеется, под охраной ФСБ. Однажды он упросил охранников отпустить его на ночь домой, и те согласились. Утром обвиняемый вернулся в больничную палату. Но когда спустя несколько дней с разрешения охраны он снова отправился домой, за воротами больницы его задержали. Побег Глушкова, судя по всему, действительно готовился. Но кем! Бадри Патаркацишвили, во время описываемых событий коммерческий директор ОРТ, предал огласке сенсационные сведения. Он утверждал, что переговоры о побеге Глушкова обсуждал с высшими чиновниками Администрации Президента Путина через посредников и напрямую с Сергеем Ивановым, в то время секретарем Совета безопасности России. Велся торг: Патаркацишвили и Березовский продают медиаимперию, Березовский прекращает политическую деятельность, а взамен власти отдают Глушкова.

После такого публичного заявления Генеральная прокуратура обязана была допросить Патаркацишвили, тем более, что тот настаивал на допросе. Однако Генпрокуратура по какой-то причине не стала этого делать. Что, разумеется, только укрепило доверие к автору заявления и подтвердило предположение защиты обвиняемых: дело «Аэрофлота» преследует исключительно политические цели.

Зная многие подробности дела, пытаюсь угадать: как сегодня спится бывшему генеральному директору «Аэрофлота» маршалу Шапошникову? Следствие утверждало: все гнусности в «Аэрофлоте» творились за спиной его директора. «Не знал», «введен в заблуждение», «не имел умысла»… Следствие стояло на том, что подчиненные манипулировали гендиректором, как несмышленым дитем. Но в это можно поверить только в том случае, если очень хотеть поверить. Можно ли представить, что обсуждая на правлении идею Глушкова, маршал, командовавший Министерством обороны СССР, не понимал, о чем идет речь? Военачальник, подписавший на своем веку тысячи бумаг, не мог взять в толк, зачем требует от зарубежных представительств компании перечислять средства в «Андаву»?

Видимо, следствие, умышленно отсекало Шапошникова от дела — иначе никакого дела не было бы. Все действия заместителей генерального директора были законны и мотивированы решением правления. Но с устранением из истории маршала и фактическим объявлением его слаборазвитым, действия Глушкова и других превращались в самоуправство, мошенничество и еще бог знает во что.

Интересно, как маршал смотрит в глаза своим бывшим подчиненным? Не мучает ли его совесть? Ведь не мог же он не понимать, что происходит и какую неблаговидную роль ему отвели.

Верно сказано: пути Господни неисповедимы. Можно проявить мужество в одном случае, но смалодушничать в другом.

В уже упоминавшейся статье, написанной Шапошниковым в минуту душевной невзгоды, есть такие строчки:

Прекрасные, правильные слова. Как и о том, что парящим над облаками все-таки приходится возвращаться туда, где пасмурно, слякотно и неуютно. Возможно, по их же вине.

Игорь Корольков

Работал в «Комсомольской правде», «Известиях», «Российской газете» (1991 год), «Московских новостях». Специализировался на журналистских расследованиях. Лауреат премии Союза журналистов России и Академии свободной прессы.