Ельцин Центр

Милицейский златоуст

День за днем. События и публикации 5 сентября 1993 года комментирует обозреватель Игорь Корольков*

В этот день двадцать лет назад «Московские новости» опубликовали небольшую заметку под названием «Куда бандиты подевались?» Ее автор — начальник Главного управления уголовного розыска МВД России, генерал-майор милиции Владимир Ильич Колесников. Вот ее начало.

Не буду излагать содержание статьи полностью, ее суть — в одном из последних абзацев.

Видимо, автор поднял важную и выстраданную сотрудниками уголовного розыска проблему. И сделал это простым, понятным языком. Заметка не может не вызвать доверие и понимание. Это особенность генерала, его природный дар — излагать мысли не только ясно, но и с литературным блеском. Газета, к сожалению, не передает всех достоинств генерала — его свободные, демократичные манеры, а главное — голос: низкий, рокочущий, который расслышишь и в последнем ряду. Все это — прерогатива телевидения. Поэтому Владимира Ильича так любят приглашать во всевозможные программы, где он без запинки объяснит самую сложную правовую проблему.

Мне довелось много раз наблюдать генерала Колесникова в разных ситуациях, общаться с ним и должен отметить, что он, даже несколько грузноватый, всегда выглядел в более выигрышном свете, чем поджарые, но зажатые и чрезмерно строгие иные его коллеги. Однако именно это внешнее обаяние, эта риторика, простоватая, эмоциональная и напористая одновременно, и представляют, на мой взгляд, опасность. Потому что Колесников на страницах газет и на экране телевизора — это один человек, а в реальной жизни, при исполнении, как он говорит, «мужской работы» — совершенно другой.

В 2003 году в Тольятти убили редактора газеты «Тольяттинское обозрение» Алексея Сидорова. Он стал шестым убитым редактором в этом приволжском городе. Резонанс от преступления произошел огромный. Но уже спустя несколько дней бывший заместитель министра внутренних дел, а на время описываемых событий заместитель Генерального прокурора Владимир Колесников публично объявил: преступление раскрыто, оно произошло на бытовой почве, убийца — Евгений Майнингер, по профессии электросварщик.

Мало кто в городе поверил в эту версию. Засомневались в ней в первую очередь родители убитого.

По просьбе Фонда защиты гласности я выезжал в Тольятти и вот что выяснил. Майнингер действительно сознался в совершенном преступлении. Его показания были оформлены протоколом.

Вот как все выглядело по версии электросварщика. В тот злополучный день он съездил к заводу, подобрал заточку, которую сам смастерил и перебросил через забор, выпил бутылку водки с неизвестным, затем на троллейбусе приехал на улицу Есенина, где жили его родители и где до недавнего времени жил сам. Позвонил в домофон товарищу, но не стал дожидаться ответа, пошел в магазин за пивом. Столкнулся с Сидоровым. Сидоров его обматерил. Майнингер вынул заточку. Поняв, что натворил, убежал. Поймал частника, поехал домой, помыл руки, переоделся, окровавленную одежду сложил в полиэтиленовый пакет и выбросил на улице в мусорный бак. Затем с тем же частником поехал на ГЭС, с плотины выбросил заточку. Вернулся на место преступления, чтобы создать себе алиби.

Я повторил весь этот маршрут с хронометром в руках. Вышло, что Майнингер проделал в общей сложности примерно 25 километров. В десять минут он никак не мог уложиться!

Показания сварщика не совпадали и с показаниями свидетелей, которых оказалось аж десять человек. Майнингера видели перед убийством, во время убийства и после убийства. Его передвижение зафиксировали на протяжении тех десяти минут, в течение которых случилась трагедия.

Все свидетели описали человека, который на самом деле убивал Сидорова: высокого роста, в кожаной куртке, бейсболке.

Но как быть с показаниями двух друзей Майнингера, которые утверждали: каждому из них парень признался — это он «нагрузил» Сидорова? А кроме того, судмедэксперт, осмотрев Майнингера, обнаружил на теле обвиняемого многочисленные ссадины. Очевидно, полученные в драке с Сидоровым. Другая экспертиза установила: на куртке Майнингера «имеется волокно шерсти темно-серого цвета, входящими в состав ткани брюк Сидорова». Всего этого вполне достаточно, чтобы электросварщик получил приличный срок.

Но вот незадача: оказалось, что на брюках нескольких свидетелей точно такие же волокна «шерсти темно-серого цвета, входящими в состав ткани брюк» убитого. А это сильно подмывало доказательную базу по обвинению Майнингера. Если бы он действительно дрался, на его одежде обнаружили бы микрочастицы, характерные только для одежды убитого. А «общеродовая принадлежность» означает лишь одно: и на убитом, и на подозреваемых была одежда, изготовленная из одного материала.

Не складывалось и с первой экспертизой: все, кто видели Майнингера тем злополучным вечером, утверждали, что никаких синяков и ссадин на Майнингере не было.

Версия следствия затрещала по швам. Особенно, когда спустя два месяца после признания своей вины Майнингер сделал письменное заявление. Он рассказал о том, как его пытали. «Настолько сильно избивали меня, — писал он, — что я потерял чувство времени… В один из дней меня вызвали в большой кабинет в РОВД, где находилось человек 15, и все требовали, чтобы я признал себя виновным. Один из работников ходил с большой книгой — УК РФ, ударял меня по голове и разъяснял, что я не понимаю, куда попал, что я могу исчезнуть бесследно… Либо они найдут такой закон, что меня судят не на 25 лет, а на 10… Я очень испугался, нервы мои не выдержали… Я не ел и не спал несколько суток, потом мне дали какой-то лимонад, и я уснул. Проснулся — моя голова лежала на куртке, руки были в крови и куртка тоже. В этот день куртку изъяли… После всего случившегося я дал показания, что убийство совершил по пьянке».

Отказались от своих показаний и друзья Майнингера. Оба заявили, что вынуждены были сознаться под пытками. А других, объективных, доказательств в деле не оказалось. И суд полностью оправдал несчастного Майнингера.

Как же так получилось, что при столь очевидной непричастности к убийству, человека обвинили в страшном преступлении и косо-криво все-таки слепили дело? Судя по всему, эту «мужскую работу» местные оперативники проделали под «умелым» руководством из Центра. Вначале они добросовестно стали искать человека в бейсболке, которого описали свидетели. Но тут в Тольятти прибыл заместитель генерального прокурора товарищ Колесников и взял расследование под свой контроль. Именно после его приезда в деле начал очерчиваться круг возможных преступников. В него попало три человека. Их арестовали, с ними стали «работать» оперативники и следователи. В деле появились протоколы допросов, в которых парни дали показания друг на друга. Майнингер, например, подробно описывал, как на его глазах один из его товарищей убивал Сидорова. А товарищи все лили на Майнингера. Затем следствие, видимо, остановило свой выбор на сварщике. Он согласился дать признательные показания, и тут же Колесников сделал публичное заявление о том, что преступление раскрыто.

Следствие приступило к закреплению «пьяной» версии. Чтобы объяснить причину вспыхнувшей ярости Майнингера (нанес 15 ран), нужно было, чтобы и Сидоров, и Майнингер были пьяны. С Майнингером вопрос решили: придумали, что он по дороге к месту будущего преступления опорожнил с каким-то неизвестным бутылку водки. А как быть с Сидоровым, который незадолго до гибели вместе с женой занимался в спортзале и был трезв?

Коллега погибшего, репортер Сергей Давыдов, на суде показал: оперативники упорно обхаживали продавщицу киоска, расположенного напротив редакции «Тольяттинское обозрение». Они требовали, чтобы она призналась: в тот день Сидоров покупал у нее водку. Более того, требовали, чтобы она выбила им чек с датой продажи именно 9 октября 2003 года, в день, когда был убит журналист. Продавщица от сделки отказалась.

Словом, преступление, которое так легко якобы было раскрыто под руководством заместителя генерального прокурора, на самом деле оказалось липой. Под статью подвели ни в чем не повинного человека.

В Википедии о Владимире Ильиче есть такие строчки:

«В. Колесников стал широко известен в 1990 году, когда, работая замначальника УВД Ростовской области, схватил «маньяка № 1» Чикатило». Но мало кто знает, как происходил поиск преступника на самом деле. Один из бывших следователей Генпрокуратуры СССР, работавший в следственной бригаде по поиску маньяка, при встрече рассказал мне очень интересную историю. Оказывается, к тому времени, как к расследованию приступила Генпрокуратура, уголовный розыск УВД Ростовской области уже арестовал троих подозреваемых. Все они признались в совершении преступлений. А серийные убийства между тем продолжались. Колесникова пытались убедить: арестованные не виноваты, их нужно отпустить, но замначальника УВД стоял на своем: виноваты. Если бы не следственная бригада Генеральной прокуратуры, сказал бывший «важняк», трое несчастных, видимо, были бы осуждены и, возможно, расстреляны, как тот парень, которого обвинили в убийстве, совершенном Чикатило, и казнили. Год ушел на то, чтобы доказать Колесникову ошибочность его версии.

Тем не менее, именно после ареста Чикатило взошла звезда Владимира Ильича — его забрали в Москву.

Возможно, многие помнят жестокое убийство священника Александра Меня. Его зарубили топором. Расследование этого громкого дела тоже курировал Колесников, тогда в качестве начальника Управления уголовного розыска МВД России. Убийцей представили некоего Бушнева, но в суде дело развалилось. Сам Бушнев рассказал журналистам, что именно Колесников стоял за его обвинением: у парня убили девушку, и ему предложили сделку-либо взять на себя убийство священника (в состоянии аффекта и по ошибке) и получить 5–7 лет, либо быть обвиненным в убийстве девушки и получить исключительную меру.

Как видим, и случай с Чикатило, и случай с убийством священника Меня как две капли воды похожи на историю с «разоблачением» сварщика Майнингера.

Из всего этого я сделал для себя неутешительный вывод: говорливый генерал чрезвычайно опасен для правоохранительной системы. И, разумеется, для общества.

Игорь Корольков

Работал в «Комсомольской правде», «Известиях», «Российской газете» (1991 год), «Московских новостях». Специализировался на журналистских расследованиях. Лауреат премии Союза журналистов России и Академии свободной прессы.