Ельцин Центр

 

День за днем. События и публикации  25 декабря 1993 года комментирует обозреватель Игорь Корольков*

 

Странная какая-то эта неделя – во всех комментариях фигурируют люди в погонах. Видимо, это не случайно. В нашей стране ведомства, в которых носят погоны, играли и продолжают играть чрезвычайно важную роль. Намного более важную, чем в любой другой стране с устоявшейся правовой культурой, где права человека занимают центральное место. 

Двадцать лет назад вся текущая неделя прошла под знаком давно ожидаемого события – реформирования КГБ. Правда, на то время, оно уже называлось Министерством безопасности, но от этого суть ведомства ничуть не изменилась. И когда указом президента МБ переименовали в ФСК, народ (вместе с самим ФСК) замер – что бы все это значило? Очень скоро выяснилось: ничего это не значило. Никаких коренных изменений не произошло. 

В этот день, 25 декабря 1993 года, «Известия» опубликовали мою статью «Некомпетентные органы». Не трудно догадаться, что речь идет об органах, которые в нашей стране принято называть компетентными. 

Это история перехода от социализма к капитализму, от придуманного миропорядка и поддерживаемого исключительно репрессивными способами, к миропорядку естественному, сформировавшемуся вместе с человечеством, в котором переплелись и личный интерес человека, и интересы общества.

В советское время в Чебоксарах был построен военный завод «Элара». Он обеспечивал электроникой отечественную боевую авиацию. Но поскольку в нашей стране было принято удалять гланды не традиционным способом, то и военную технику производили так, как это не делали ни в одной стране мира. Чебоксарский приборостроительный завод (ЧПЗ) оброс натуральным хозяйством: сам лил металл и пластмассу, изготавливал, а затем и монтировал печатные платы, выращивал свиней, строил жилье, содержал детские сады, выпускал ширпотреб… ЧПЗ был так громоздок и неуправляем, что напоминал кита, выброшенного на берег. Если прежде его жизнеспособность поддерживали крупные военные заказы, то теперь таких заказов почти не поступало. Готовая продукция пылилась на складах, а за отправленную денег не возвращали.

Директор завода Глеб Андреевич Ильенко не верил, что государство бросит предприятие на произвол судьбы. Но на глазах всей республики из могущественного директора оборонного завода он превращался в директора одряхлевшего, погрязшего в долгах предприятия. 

Когда Ильенко понял, что методы ведения хозяйства, которым он был обучен, больше не действуют, когда он со всей обреченностью почувствовал, что он и его детище бесконечно одиноки в этом экономическом хаосе, где никому ни до кого нет дела, и выжить или умереть зависит только лично от тебя, ему стало легче. Период неопределенности закончился, теперь предстояло действовать. А действовать он умел.

Завод раздробили. На месте отделов и цехов возникли самостоятельные предприятия со смешанным уставным капиталом: 51 процент – частного, 49 – заводского, то есть государственного. Оборудование и площади завод передал им в аренду без права выкупа.

Включились в работу застоявшиеся мозги бывших начальников цехов и отделов, а теперь – руководителей акционерных обществ. Задача перед ними стояла простая: заниматься чем угодно, лишь бы обеспечить людей работой и заработком. Немалым напряжением сил «автономии» выпускали магнитолы, вентиляторы, сварочные аппараты, бытовые компьютеры… Чтобы все это сходило с конвейера, ох как вынуждена была вертеться «Элара-трейдинг» - общество, возникшее из отдела материально-технического снабжения ЧПЗ. Ее люди рыскали по городам и весям, доставая транзисторы, конденсаторы, полистирол… Они торговали автопокрышками, кофемолками, туалетной водой… Вырученные деньги пускали снова на транзисторы и зарплату.

 На складах завода скопилось огромное количество ненужных материалов, так называемого неликвида. Среди прочего оказался и пермаллой – металлическая лента с высоким содержанием никеля, обладающая антимагнитными свойствами. Как ни старались на заводе, а продать его не могли. Этот стратегический материал для гражданских целей пристроить оказалось делом безнадежным. И вдруг появился покупатель. «Элара-трейдинг» продала пермаллой почти за два миллиона рублей наличными. Часть денег, около ста тысяч, положили в кассу, а часть – не положили. Эту неоприходованную часть сотрудники Чувашской госбезопасности посчитали особо крупно похищенной суммой. Директора АО «Элара-трейдинг» Владимира Дубова, его заместителя Анатолия Арановича и начальника отдела снабжения акционерного общества Тамару Галинову арестовали.

Почему же в «Эларе-трейдинг» не сдали в кассу все деньги? Потому, что без «живых» денег заводу пришлось бы совсем туго. Известно, как в то время работали наши банки. В соседнюю с Чувашией Казань, куда можно прогуляться пешком, деньги шли две-три недели. Не говоря уже об Украине или Белоруссии. А ведь 70 процентов поставщиков ЧПЗ были за пределами России. Более того, основные поставщики-монополисты находились в «горячих» точках – Нагорном Карабахе, Азербайджане, Молдавии… Инфляция обесценивала деньги мгновенно. Если сегодня ты можешь купить тысячу плат, то завтра за те же деньги уже только 300. К тому же в Чувашии существовало ограничение: на покупку товарно-материальных ценностей разрешалось тратить наличными только тысячу рублей.

Если не закрывать глаза на существующие реалии, если оценивать их адекватно, действия руководителей фирмы были логичны и вполне оправданы. Раздувать тут преступление было не из чего.

Коммерческих сделок, которые уже тогда, в 1993-м, совершались повсеместно, следователи обнаружили на «Эларе-трейдинг» и на ЧПЗ несколько. Все их квалифицировали как серьезные преступления.

В Чебоксарах я беседовал со многими, и все Министерство безопасности называли по-старому – КГБ. Суть-то организации осталась прежняя. И методы в работе – те же: угрозы, обман, шантаж, оскорбления. Чего только стоит арест Галиновой! Когда Тамара Ивановна, перенеся тяжелую операцию, едва не скончавшись на операционном столе, выходила из наркоза, первым, кого она увидела сквозь полусознательное марево, был не врач – следователь госбезопасности. Из больницы ее трижды вызывали в министерство, и она через весь город на автобусе ездила давать показания. 

Как только Галинова вышла с больничного, ей предложили меру пресечения: 300 тысяч рублей под залог. Женщина взяла ссуду на работе, внесла. Но на следующий день ее все равно арестовали. Ссуду не вернули.

В переполненной камере, куда определили больную женщину, табачный дым висел вперемежку с матом. Было невыносимо душно. Температура воздуха в помещении доходила до сорока градусов. Когда Тамара Ивановна чувствовала себя особенно плохо, ее водили в санчасть. Там был милый доктор, но не было лекарств. 

Изучая ситуацию вокруг «Элары-трейдинг», я просмотрел график работы АО с начала его создания в июле 1992-го до октября 1993-го. Объем продаж после неуклонного роста падает, а затем снова начинает расти. Спад приходился как раз на время, когда руководители фирмы сидели в тюрьме. Парализованная работа «Элары-трейдинг» сказалась и на показателях ЧПЗ – он выполнил план на 44 процента. В результате бюджеты Чувашии и России недополучили соответственно 100 и 70 миллионов рублей. Это официальные данные АО «Авиапром», бывшего Министерства авиационной промышленности.

Инициатором уголовного преследования сотрудников «Элары-трейдинг» был начальник следственного отдела Министерства безопасности Чувашии подполковник юстиции Станислав Кириллович Воронов. Он же и вел это дело. Почему подполковник им занялся? На это вопрос как нельзя лучше ответило его выступление на собрании коллектива завода. Он бросал в разгоряченный зал: «…за счет вас происходит обогащение лиц, приближенных к руководству завода», «…мы… не хотим, чтобы нечистоплотные предприниматели… прибирали к рукам вашу же собственность». И словно вторя полковнику, республиканский сатирический журнал «Капкан» клеймил: «В обществе развелось много клопов. Они уже сосут кровь и в светлое время суток. Разжиревшие твари потеряли резвость и при раздавливании оставляют крупные пятна крови».

Все, как в старые недобрые времена. 

То, что творил подполковник Воронов, никакого отношения к безопасности государства не имело. Это была исключительно идеологическая борьба. Если в 20-30-х годах чекисты выкорчевывали носителей «старорежимных» ценностей и в этом видели свою задачу, то в 90-х они делали то же самое, пытаясь не допустить возвращения того, что не удалось задушить за семьдесят с лишним лет мракобесия.

Юрист Воронов действовал, как настоящий идеологический боец – бескомпромиссный, беспощадный, в непримиримости классовой борьбы отбросивший фундаментальное завоевание человечества – такое понятие, как презумпция невиновности.

Воронов действовал, как тот человек из анекдота, который не знал, что война закончилась, и самоотверженно продолжал пускать поезда под откос.

До ЧПЗ подполковник вел похожее дело о ТЭЦ-3. За два года собрал 28 томов. Использовал агентуру, прослушивал переговоры, вел скрытую съемку. А все вокруг банальной коммерческой сделки! Как мыльный пузырь оно лопнуло в Верховном Суде России. Как затем лопнуло и дело «Элары-трейдиг».

Уволили ли подполковника Воронова после столь бесславно расследованных дел? Увы! Все произошло с точностью до наоборот – его повысили. Вначале Станислав Кириллович возглавил госбезопасность Чувашии, а затем был востребован в Москве – назначен первым заместителем начальника Следственного управления ФСБ всей России. Ему присвоили звание генерал-лейтенанта.

Так что дискуссии о сущностных переменах в структурах госбезопасности на нынешнем этапе, полагаю, не имеют практического смысла.