Как «Геракл» спасал Назарбаева, Каримова и Ниязова
День за днем. События и публикации 16 сентября 1993 года комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*
Прежде чем перечитывать «Известия» от 16 сентября 1993 года, я вспомнил, что с упоминания именно этого дня начинается глава первой книги воспоминаний Егора Гайдара «Дни поражений и побед», которую не раз приходилось цитировать в предыдущих комментариях.
Вот как это выглядит:
«16 сентября 1993 года, буквально сразу после моего звонка о согласии вернуться в правительство, президент объявил о предстоящем назначении. Вообще то, предполагалось, что он сделает это на запланированной ранее встрече с финансистами, но она по каким-то причинам не состоялась, вместо этого Борис Николаевич поехал в дивизию имени Дзержинского, там и сообщил об этом. Получилось весьма воинственно.
Тем не менее, указа еще не было, а я в тот вечер должен был улететь на пару дней в регионы по делам избирательного блока «Выбор России». Решил до официального назначения поездку не отменять. В Ростове и Воронеже ждали люди.
18 сентября, когда я уже был в Воронеже, довольно поздно вечером позвонил глава Администрации президента Сергей Александрович Филатов, сообщил, что указ подписан, попросил срочно вернуться в Москву и, по возможности, сразу повидаться: необходимо поговорить, посоветоваться. Часам к двенадцати воскресного утра приехал к нему на дачу и здесь узнал, что президент принял решение приостановить работу Верховного Совета, объявить новые выборы и провести референдум по Конституции. Филатову поручено продумать политический сценарий предстоящих событий. Сергей Александрович сказал, что все это вызывает у него серьезное беспокойство. Спросил, какова моя точка зрения».
Обратим внимание, до начала вооруженного противостояния между президентской и парламентской ветвями власти в России остается чуть больше двух недель. И глава 11 гайдаровской книги, начало которой приводится ниже, так и называется, — «Схватка».
Пролистываю «Известия» за тот день, в попытке найти свидетельства надвигающейся катастрофы. И нахожу, но… обратного свойства.
Большая, на треть пятой полосы, статья парламентского обозревателя Сергея Чугаева с сенсационным заголовком:
«Намечается компромисс между президентом и парламентом»
Результатами его могут стать формирование временного правительства и назначение на весну досрочных выборов».
Читаю и вспоминаю те дни, казалось, снова переживая нервную тревогу, но еще весьма далекую от того состояния взвинченности, одновременно, с ощущением холодка на коже, что пришло утром 3 октября, когда начались столкновения на Смоленской площади…
И вспоминаю, извините за тавтологию, — что не помню тех успокоительных сигналов, о которых пишет Чугаев:
«…Какое бы впечатление на оппонентов ни производили заявления о «горячей осени», сцены посещения президентом подмосковных дивизий, слова о «четком плане достаточно решительных действий», похоже, что для совершения каких-либо серьезных и резких действий у исполнительной власти сейчас необходимой опоры нет. Поэтому выглядит вполне естественным, что вместо ожидаемых громов и молний из-за кремлевской стены в адрес депутатов зазвучали намеки на возможность переговоров и сотрудничества. Поскольку стало абсолютно ясно: ни конституционную реформу, ни идею досрочных выборов реализовать, минуя существующую высшую законодательную власть, не удастся».
Однако, не зря же все те, кто хорошо знал Бориса Ельцина, утверждали, что он был предельно мобилизован и уверен в себе именно тогда, когда ситуация казалось, выходит
Егор Гайдар отдавал себе отчет в катастрофичности происходящего, его анализ, в котором он не находил места для компромисса (в отличие от коллеги «известинца»), выглядел разумным:
«После того как Верховный Совет открыто проигнорировал ясно выраженную апрельским референдумом волю народа к продолжению реформ и отверг, одну за другой, все попытки найти разумный компромисс, подобное решение не было для меня неожиданным. И все-таки одно дело продумывать варианты и альтернативы и совсем другое — видеть, как раскручивается маховик острого силового конфликта с непредсказуемыми последствиями. К тому же выбранный момент в принципе казался на редкость неподходящим. Важный фактор внезапности, неожиданности отсутствовал, именно такого шага лидеры непримиримой оппозиции от Ельцина и ждали, к нему готовились. Более того — явно на него провоцировали. Как еще можно было расценить выходку Хасбулатова, который буквально накануне перед миллионами телезрителей лично оскорбил президента. Было видно, что он сознательно хочет вывести Ельцина из равновесия».
Понимаю, что исходя из жанра данных комментариев, не могу забегать в воспоминаниях либо в ссылках вперед по датам, но придется здесь это сделать.
«…В понедельник, 20 сентября, после оперативного совещания В. Черномырдин попросил меня задержаться и тоже спросил, как я оцениваю ситуацию. Ответил, что мотивы принятого решения понимаю, вижу высокий уровень мобилизации непримиримых, но выбор момента считаю неудачным. Понял, что наши мнения совпадают. Виктор Степанович осведомился, не говорил ли я уже по этому вопросу с Ельциным, а если нет, то не собираюсь ли? Условились, что сейчас же буду звонить, просить срочного приема.
…Утром 21-го узнал от Виктора Степановича, что он имел вчера долгий, трудный разговор с президентом, убеждал отложить реализацию плана, ссылался на мое мнение. Но президент принял окончательное решение — указ будет оглашен сегодня вечером. Почти сразу же позвонил президент, извинился, что не сможет принять меня и сегодня. Мне было ясно, что он знает, о чем я собираюсь вести речь, просто не хочет тратить время на обсуждение уже решенного им вопроса. Все же я счел себя обязанным высказать свое мнение, привести аргументы. В какой-то момент мне показалось, что он заколебался, помолчал, еще раз взвешивая все «за» и «против», потом сказал: «Нет, все. Решение принято. Обратного хода нет».
Маховик войны начал раскручиваться, остановить его было уже некому.
А еще из тех, двадцатилетней давности, «Известий», я узнал, кем работал в те годы Андрей Илларионов, который прославился много позже, в
Но это было много позже. А в сентябре
Цифры, приведенные Илларионовым, даже сегодня кажутся фантастическими.
«Братская» помощь Центрального банка республикам бывшего СССР в 1992 году в пересчете по валютному курсу составила 7 миллиардов долларов, а по реальной покупательной способности переданных материальных ценностей — 76 миллиардов долларов. Кредитование республик обеспечило России 25% внутренней инфляции. Каждый четвертый рубль, уплаченный российским гражданином, оказался бесплатным «подарком» Центробанка своим друзьям в СНГ.
Оказание помощи в таких астрономических масштабах оказалось настолько скандальным, что в 1993 году и правительство, и Верховный Совет России последовательно приняли решения
о прекращении технического кредитования ближнего зарубежья СНГ.
Поскольку традиционный способ финансирования оказался перекрытым, Центральный банк с весны этого года начинает интенсивное использование другого канала, а именно — передачу наличных денег. Причем в фантастических масштабах. Если на душу населения в России было эмитировано около 30 тысяч рублей, то в Казахстан было поставлено по 38 тысяч, а в Туркменистан — даже по 62 тысячи рублей на каждого жителя. Естественно, «излишние» рубли выливались из переполненных республиканских «денежных бассейнов» в Россию для приобретения в нем всевозможных видов ресурсов. Всего за 7 месяцев этого года Центробанк «подарил» государствам СНГ почти 1,5 триллиона наличных рублей.
В бесспорных фаворитах руководства Центробанка России оказались Туркменистан, Казахстан и Узбекистан. Суммарная безвозмездная помощь России этим государствам составляет беспрецедентную в мировой экономике величину — от 45 до 70% их национальных ВВП, или почти фонд заработной платы в этих республиках.
Чем же заслужили эти государства щедрую благосклонность Центробанка? Тем ли, что руководства этих республик, ведомые «крепкими» коммунистическими лидерами, не допустили потерю столь любезной сердцу председателя Центробанка России «управляемости» народного хозяйства? Или же другими, более прозаическими интересами? С другой стороны, видно, что эльчибеевский Азербайджан, кравчуковская Украина, снегуровская Молдова, Армения
Что называется, наезд на «Геракла», как прозвали Виктора Геращенко еще в советские времена, выглядел серьезным, говорить о «прозаических интересах» можно было только в единственном смысле, — коррупционном. Однако, тут Илларионов, очевидно, перебарщивал, к Геращенко подобные обвинения не клеились. Этого человека можно было обвинять в различных грехах, как, например, делал это тот же Гайдар, считавший познания «Геракла» о рыночной экономике весьма своеобразными и упрекавший его в ошибочности ставки на увеличение денежной массы, приводящей к инфляции, как на движитель оживления экономики. Гайдар же, напротив, считал, что только монетаристский подход способен решить проблему экономического роста. Он писал в воспоминаниях, что считает одной из своих главных ошибок согласие с решением Ельцина назначить Геращенко главой Центробанка вместо Геннадия Матюхина летом 1992 года.
Гораздо более близкими к истине были другие версии того, почему огромная масса рублевой наличности уходила в
«С осени 1992 года у нас оставались две наиболее серьезные слабости в денежной политике: технические кредиты государствам Содружества и низкие ставки рефинансирования, стимулирующие искусственный спрос на централизованные кредиты и дополнительный рост денежной массы. Проблема технических кредитов, наследованная от автоматического импорта инфляции из государств рублевой зоны, особенно обострилась в связи с тем, что на первой встрече с казахским руководством В.Черномырдин, еще не разобравшись в сути дела, дал согласие на отмену режима межреспубликанских корреспондентских расчетов. В построенном с таким трудом бастионе, ограждавшем пока еще зыбкую прочность российского рубля, вновь образовалась крупная брешь. В нее немедленно устремился поток пустых денег. К весне Казахстан, оттеснив Украину, прочно занял роль лидера экспорта инфляции в Россию. Попытки Минфина взять под контроль технические кредиты, направлявшиеся Центральным банком из России в другие республики СНГ, стали малоплодотворными. Но с конца апреля, после референдума, ситуация меняется радикально. Дыра в рублевой зоне с Казахстаном ликвидирована, краны щедрых технических кредитов перекрыты. Финансовое сотрудничество с государствами СНГ вступает в русло общепринятых межгосударственных экспортных кредитов. Отделение рублевой зоны в безналичном обороте завершено».
И, тем не менее, следует признать, рублевые транши из Москвы в серьезнейшей степени способствовали устойчивости авторитарных режимов в Узбекистане, Туркмении и Узбекистане. Стоит обратить внимание, что именно в этих странах сохранились те же лидеры во власти, что и были двадцать лет назад. Смена умершего в 2006 году одного туркменского диктатора на другого, его преемника, сути не меняет…
Аркадий Дубнов
