Ельцин Центр

Дайджесты и комментарии
  • 1991
  • 1992
  • 1993

    Бумаги — «на ветер»

    События и публикации 9-10 октября комментирует обозреватель Андрей Жданкин*

    На фоне трагических событий начала октября как-то упустил другую не менее судьбоносную для постсоветской России дату. 7 октября исполнился ровно год указу Ельцина о создании чековых инвестиционных фондов. По этому поводу «отцы приватизации» Анатолий Чубайс, возглавлявший в тот момент Госкомимущество, его заместитель Дмитрий Васильев и президент лиги содействия инвестиционным фондам Александр Волгин собрали пресс-конференцию, само собой — парадно-представительскую. «108 миллионов россиян уже использовали свои чеки» — так «Известия» озаглавили отчет об этом «праздничном» событии. «Более 550 чековых инвестиционных фондов уже действуют сегодня во всех без исключения регионах России. Многие из них превратились в гигантские организации, насчитывающие два, три и даже четыре миллиона акционеров, чего еще не знала мировая практика акционерных обществ. К октябрю нынешнего года, по данным Госкомимущества, 108 миллионов граждан страны использовали различными способами свои приватизационные чеки. Из них лишь 50 миллионов уже возвращены государству для погашения», — пишут «Известия». Чувствуется, что газета испытывает гордость за масштабность происходящего. Наверное, с таким же благоговением в 30-е годы писали журналисты о строительстве Беломорканала, Магнитки или ДнепроГЭСа…

    Спустя каких-то три года Егор Гайдар в книге «Дни поражений и побед» напишет:

    «Мы понимали, что, получив ваучер, все 148 миллионов не изменят разом привычный образ мыслей, приоритеты ценностей, представление о шкале социальных приоритетов. Психология безусловного хозяина своего имущества будет формироваться постепенно, на протяжении ряда лет, а может, и десятилетий. Ее не создашь по заказу. И все же главное удалось. Спрос на приватизируемое имущество возник, начал нарастать, вынуждая местные власти относиться к приватизации весьма серьезно… И все это уже не фантазия, родившаяся в голове либералов-мечтателей, а социальная реальность, с которой вынуждены считаться даже ее противники».

    Поразительно! Зная заведомо, что народ не разбирается ни в экономике, ни в основах бизнеса, тем не менее, вовлечь население целой страны в такую авантюру… Естественно, исход этой авантюры был заведомо предсказуем. И если это была не заранее спланированная акция по изъятию госсобственности в руки небольшой кучки владеющих деньгами и властью персон, то, как минимум, циничный социальный эксперимент, заведомо обреченный на провал.

    «Конечно, во всем — немалый риск. Начат процесс, в который будет вовлечено 148 миллионов людей. Им раздают неведомые бумажки с неслыханным названием. Надо еще сделать этот ваучер по-настоящему ликвидным, двинуть ему навстречу масштабный объем государственной собственности — только тогда социальная база реформ расширится. Отсюда важнейшая проблема — создание потока предложений приватизируемого имущества. Для того, чтобы с ним работать, нужны чековые инвестиционные фонды. Госимущество пытается регулировать их работу, но их много, за деятельностью каждого не уследишь. В приватизации, увы, всегда есть элемент лотереи, но преимущество ее в том, что впервые за века государство не отбирает у человека его собственность, а пытается наделить его чем-то», — пишет Егор Тимурович.

    Как говорится, попытка — не пытка…

    Позволю краткое отступление сугубо личного свойства. Мой тесть, глава семейства, клана, как угодно, когда все члены этой ячейки общества (она шире и глубже чем просто муж-жена) получили ваучеры, он решил их вложить в надежное и доходное, так ему представлялось, предприятие. По названию — что-то с «Гермесом» связанное. Это было отдельно стоящее здание, домик с охраной. В семействе никто не возражал. Полученные тестем бумаги были красивы: ты и собственник, и вкладчик. Через два или три года тесть пошел в тот домик узнать, как обстоит дело с дивидендами и прояснить все сопутствующие вопросы. Домика на том месте просто не было, было пустое место. Вопросы задать — некому. Половина моих знакомых примерно так же «распорядилась» ваучерами. Интеллегентское отношение — сами виноваты: не разобрались, не поняли, сами виноваты, что облапошились. До сих пор по этому поводу хихикают.

    В книге «Развилки новейшей истории России», написанной в соавторстве с Чубайсом и изданной уже после смерти Гайдара, есть такой абзац: «Наряду с примерами правильно пройденных развилок в приватизации можно привести примеры серьезных ошибок. Одна из них была сделана при обсуждении проблемы участия в приватизации граждан, не обладавших никакой компетенцией в этой сфере (проблема «бабушек»). Некоторые участники дискуссий считали, что для них необходимо создать посредника, специальный профессиональный институт — чековые инвестиционные фонды (ЧИФы). Предполагалось, что тщательная проработка нормативной базы ЧИФов поможет правильно вложить ваучеры тем гражданам, которые не хотели их продавать, но и не могли оценить выгоды приобретения акций тех или иных приватизируемых предприятий. Оппоненты считали эту затею излишней и нереализуемой. Мы выбрали первый вариант, в результате чего в стране бизнесменами было учреждено несколько сотен ЧИФов, которые собрали более 40 млн. чеков. Проект чековых инвестиционных фондов провалился полностью: из-за непрофессионализма их менеджеров и банального воровства. Практически все 40 млн. вкладчиков оказались обмануты». Что ж, похвальная самокритичность. Только жаль, запоздала она лет этак на 25…

    А тогда, в октябре 93-го, сразу после событий, потрясших весь мир, Госкомимущество с гордостью отчиталось:

    «…Кровавые события в Москве не вызвали серьезных последствий для процесса приватизации: ни в одном регионе не были сорваны или приостановлены чековые аукционы, граждане сдавали чеки, шли обычные торги, хотя и в несколько сокращенном объеме. Характерно отреагировала на события биржа — в понедельник и во вторник многие предприниматели отозвали свои заявки на приобретение приватизационных чеков (по некоторым сведениям, на сумму почти в 3 миллиарда рублей). Но уже в среду, когда исход событий ни у кого не вызывал сомнений, на всех биржах резко возрос объем сделок по чекам, а курс ваучера подскочил в среднем более чем на 300 рублей и впервые достиг в Москве 11 тысяч 500 рублей…»

    Это при том, что двумя неделями ранее, 22 сентября, «Известия» опубликовали распространенный ГКИ список из 62 ЧИФов (более 10 процентов от их общего числа на тот момент), доверие к которым было подорвано отсутствием прозрачности. Правда, уже 13 октября ведомство Чубайса «сдало назад», заявив, что ЧИФы из этого списка не являются ненадежными, они всего лишь недобросовестно ведут отчетность. Что могло означать только одно: «Даже если ваши ваучеры забирают недобросовестные компании, мы ничего предпринимать не будем».

    Следующие пять лет можно смело назвать эпохой компаний типа МММ, Хопёр-Инвест, Русский Дом Селенга, Нефть-Алмаз-Инвест и так далее. Все — пирамиды. Не все они были ЧИФами в буквальном смысле слова. Но масштабность, вседозволенность и бесконтрольность, с которой действовали чековые инвестиционные фонды, получившие лицензию ГКИ, порождали в «деловых людях», «бизнесменах», «новых русских» аналогичное желание — взять побольше, а вернуть поменьше практически ничем не рискуя. Самое главное, что им был продемонстрирован действенный инструмент обирания масс — невежество, помноженное на национальную жажду «халявы».

    Счет обманутым шел не на тысячи, не на десятки и даже не на сотни тысяч. Только в МММ пострадавшими считаются не менее 15 миллионов человек, Хопер — 4 миллиона, РДС — 2,5 миллиона. А были еще «Властилина», «Тибет», «Гермес-финанс»… Да, мало ли! По самым скромным подсчетам, к середине 90-х никак не менее 40 миллионов граждан России потеряли деньги в «пирамидах» и столько же — лишились своих ваучеров в лицензированных ЧИФах.

    В феврале 1998 года вышел Указ Ельцина, в соответствии с которым ЧИФы были переданы под юрисдикцию Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. А ФКЦБ приняла решение о том, что ЧИФы могут преобразовываться в паевые инвестиционные фонды. Однако большинство чековых инвестиционных фондов к тому времени были закрыты или преобразованы в другие организации. Но чаще всего, все активы ЧИФов уводились в офшоры. Делалось это просто — на собранные ваучеры скупались акции, потом акции по самым разным схемам переводились с баланса ЧИФа на баланс какой-либо «дочки», как правило, «живущей» в офшорной зоне, а у ЧИФа оставался только компьютер, стол, стул, ну и пара акций. Потом ЧИФ заявлял о своем разорении. По закону он не обязан был возвращать ничего своим вкладчикам, ведь, как сказал Гайдар, приватизация — это лотерея. А значит, за купленный билет-пустышку никто кроме самого покупателя не отвечает.

    Даже, несмотря на то, что большинство руководителей пирамид к началу 2000-х были осуждены (к слову, судов над руководителями ЧИФов не припоминается), никто, почему-то до сих пор не задается вопросом — А куда делись деньги и ваучеры, собранные с населения? Речь идет не о миллионах и миллиардах — о десятках триллионов неденоминированных рублей! Они не могли испариться, они не могли исчезнуть, такие суммы невозможно потратить на предметы роскоши. Ответ может быть один — они тут, у нас перед глазами, мы их видим, просто мы не знаем, что это они. Они вложены таки в госсобственность, ставшую частной, и они приносят прибыль. Только не тем, кому должны по закону и совести.

    «Этот провал оказал огромное влияние на формирование общего негативного отношения к приватизации. Сегодня ясно, что для реального контроля над ЧИФами надо было выстроить систему, сопоставимую по сложности и влиятельности с банковским надзором, который, как известно, сформировался в России только к концу 1990-х годов. Создать такую систему надзора в 1992–1993 годах было просто невозможно». (Е. Гайдар, А. Чубайс. «Развилки новейшей истории России»).

    Спустя еще год, в ноябре 1994-го ГКИ устроил специальный семинар, на котором впервые привел официальные итоги чековой приватизации. По данным Госкомимущества, из 250 тысяч государственных предприятий к концу 94-го года было приватизировано 130 тысяч, или 52%. В сфере торговли и услуг показатель был еще более внушительным — приватизировано не менее 75% предприятий. Обнародовав эти итоги, первый заместитель председателя Госкомимущества Александр Иваненко сделал довольно смелый вывод: Россия совершила переход «от социализма к капитализму».

    Спустя еще десять лет появилось такое заключение:

    «… как уже неоднократно отмечалось, между количественными «успехами» разгосударствления собственности и качественными изменениями в экономике не существует прямой зависимости. Напротив, массовая распродажа государственных активов в отсутствие должных правовых и институциональных условий привели к замедлению процесса формирования эффективных собственников и не стали инструментом содействия реструктуризации и модернизации экономики.

    Более того, в результате приватизации в России, по оценкам экспертов Мирового банка, в настоящее время существует самый высокий в мире уровень концентрации частной собственности. То есть сложилась ситуация, тормозящая процессы достижения конкурентоспособности российской экономики. Формирование слоя мелких и средних собственников и предпринимателей, являющихся в развитых демократических государствах движущей силой экономического развития и опорой политической стабильности, не состоялось и было отодвинуто на неопределенное время…».

    Это — цитата из доклада Счетной палаты РФ: «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993–2003 годы».

    В одном из своих недавних интервью Владимир Потанин сказал фразу, которую запомнилась не только мне: «Какая была страна, какие были правила, так и приватизировали».

    А Чубайсу принадлежит откровение, которое я уже приводил однажды, но не могу не повторить: «Мы не могли выбирать между «честной» и «нечестной» приватизацией, потому что честная приватизация предполагает четкие правила, установленные сильным государством, которое может обеспечить соблюдение законов. В начале 1990-х у нас не было ни государства, ни правопорядка. Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом»…

    Андрей Жданкин

    Андрей Жданкин
    Профессиональный журналист. Окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. В 1991 году – обозреватель «Российской газеты». После августовских событий (ГКЧП) – официальный пресс-секретарь Государственной комиссии по расследованию деятельности органов КГБ в путче, образованной указом Президента СССР М.Горбачева (комиссия С.Степашина). После «Российской газеты» (пунктирно) – еженедельник «Россия», «Совершенно секретно», несколько журналов «с нуля», участие в избирательных кампаниях федерального уровня.